Сплюшка каждый раз радовалась, когда свое задание исполняла. Радовался и Гипоталамус. Поощрительно он принимал ее в свои объятия, позволяя ей устраиваться рядом с собой. И Сплюшка, приткнувшись к нему, продолжала свой привычный сон.
Но однажды, когда большая Люся собралась поделиться с Гипоталамусом своей улыбкой, заглянула в окошко, а оно оказалось закрытым.
На лице Люси застыла растянутая до ушей улыбка. Неподаренная, она не хотела уходить с ее лица. И большая Люся впервые растерялась. Она робко позвала:
— Гипоталамус, Гипоталамус. Ты где? Прими мою улыбку. Открой окошко.
Но никто не отзывался, и окно не открывалось. Большая Люся забеспокоилась:
— Случилось что-то? Где мои друзья? Как же я без них?
Она долго стучала и звала.
И вот, наконец, в окне она увидела грустные глаза Сплюшки. Рядом сидел печальный Гипоталамус.
— Она заболела.
Большая Люся увидела, что Гипоталамус нежно прижимает Сплюшку к себе и дует на ее пушистую шубку. Наверно, так сбивает температуру.
Конечно, он не знал, чем еще может ей помочь. И от этого очень страдал.
Улыбка сползла с лица большой Люси. Она и не представляла, какая нежная дружба связывает эти два существа.
— Гипоталамус, ты так любишь нашу Сплюшку? Почему? Я думала, вы просто соседи по дому.
Гипоталамус грустно посмотрел на большую Люсю.
— Она… она мне родная.
— Что значит родная?
— Она, — Гипоталамус даже как-то съежился от признания. — Она — моя дочка.
Лицо большой Люси тут же расплылось в огромной улыбке.
— Как здорово. У тебя есть дочка!
Люсина улыбка становилась все шире.
— Ты не волнуйся, она поправится. Я это точно знаю.
— Откуда ты знаешь?
— Моя улыбка. Смотри на меня. Она — самое лучшее на свете лекарство. Она помогает вылечить все болезни. Я дарю ее теперь не только тебе, но и Сплюшке. Вот увидишь, скоро она поправится.
Гипоталамус, на всякий случай отодвинувшись от Сплюшки, чтобы ее не потревожить, попробовал изобразить что-то, похожее на улыбку.
— Вот видишь. И у тебя получается. Ты сам теперь будешь дарить свою улыбку Сплюшке. А я тебе помогу. Я буду навещать вас часто-часто.
Прошло несколько дней и ночей, во время которых большая Люся опять страдала от бессонницы. Она пыталась сама справиться с ней. Старалась, как наездник ловит капризного коня, поймать сонную машину, чтобы она привезла к ней Сплюшку. Несколько раз даже ловила ее и пыталась подчинить своему управлению. Но без Сплюшки это сделать было нелегко. И большая Люся вынуждена была набраться большого терпения и дожидаться выздоровления Сплюшки.
Несмотря на осложнение, она, как и обещала, все равно продолжала улыбаться. Она стояла у слухового окошка и шептала слова, которые могли бы ободрить ее друзей. Шептала, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь услышал и помешал исполнению ее желания. Она знала, что все желания исполняются только в тишине.
— Хочу, чтобы вы знали, вы — молодцы! Как здорово вы трудитесь! Таких, как вы, во всем свете не сыскать. Вы справитесь и с этой проблемой.
Ни минуты она не сомневалась, что Сплюшка справится и со своим недомоганием, и с выкрутасами сонной машины.
И поможет ей в этом славный и бескорыстный Гипоталамус, который умеет в своем доме делать столько всего, что позавидовал бы ему целый город.
Они будут друг другу дарить свои улыбки и проживут много-много счастливых лет в доме, похожем на человеческую голову.
О МАСЛЕ
Сказка вторая
Дом, в котором жили Гипоталамус со Сплюшкой, был частью большого биопоселка. Через него протекали реки, от которых отходили каналы и ручейки. Поселок был очень красивый. Изогнутые аллеи, вдоль которых выстроились домики, вели к центральной площади с засохшим фонтаном. Поселок населяли дружные, но немного капризные жильцы. Они периодически пререкались друг с другом, даже жаловались друг на друга, но по серьезным вопросам всегда достигали компромисса. Гипоталамус же — как рефери на ринге — решал все вопросы по справедливости. И жильцы ему доверяли.
На этот раз к нему обратилась соседка по имени Гепара.
Гепара была неуклюжей, толстой и самой крупной жительницей поселка. Но несмотря на свой большой вес, она была необычайно трудолюбива. Гепара постоянно находилась в движении. Она то впускала кого-то в свой дом, то выпускала. Создавала при этом новые модные течения. Ей не надо было подавать команды, когда и что делать. Она все знала сама. И Гипоталамус был на ее счет спокоен. Более того, он ставил её всем в пример.