Сплайсер замахнулся, чтобы порезать их, но Билл обернулся ровно в тот же момент и выстрелил, пуля ударила по одному из кривых лезвий, выбив его из рук сплайсера. Мутант метнул второе так, что оно пролетело в дюйме от носа Софи.
Рассвирепев, Билл забыл о своем пистолете и бросился на сплайсера, крича:
– Ублюдок!
Он уклонился от ножа и ударил сплайсера, повалив его на спину. Это было все равно что бить живую проволоку: на сплайсере не было ни грамма жира, он целиком состоял из мышц, костей и напряжения. Билл почувствовал, что теряет равновесие и как его быстро заваливает на бок.
Сплайсер вскочил, смотря на Билла сверху вниз, и метнул свой крюк быстрее, чем человек бы мог среагировать или выстрелить. МакДонаг дернулся в сторону, почувствовав, как острие срезало немного кожи с его ребер. Затем последовали три стремительных выстрела, каждый из которых сотрясал тело мутанта и заставлял его делать шаг назад. Третий выстрел пришелся в правый глаз, так что сплайсер обмяк и упал на спину, но его ноги продолжили дергаться.
Билл обернулся, тяжело дыша, и увидел жену с пистолетом в руках, ее взгляд был по-настоящему диким. Софи цеплялась за ноги матери, зарываясь лицом в ее юбку.
– Ты чертовски хороший стрелок, дорогая, – сказал он Элейн, – и спасибо Богу за это.
– У меня был хороший учитель, – ответила она, точно онемев, смотря на труп сплайсера.
– Давайте-ка в кабину…
Элейн кивнула и повела Софи в батисферу, Билл забрался следом за ними, нашел кнопку, спрятанную под панелью управления, нажал ее.
Батисфера подняла их вверх по шахте, вывозя из подводного мира. Трое прибыли в маяк. Билл отключил от энергии турели и охранные боты, сторожившие маяк, еще утром, но боялся, что они снова подключены, чтобы поприветствовать его семью дождем из пуль.
Но их поприветствовала лишь тишина, когда они вышли из батисферы. И эхо шагов, отражавшееся под сводом…
Софи смотрела вокруг себя с восхищением, пораженная обычным дневным светом, проникавшим в маяк через приоткрытые двери, слушая незнакомые звуки прибоя, раздававшиеся снаружи, а потом ее глаза распахнулись от страха: она увидела огромный гальвонированный бюст Эндрю Райана, смотревший на них сверху. Райан словно держал красное знамя, на которым желтыми буквами было написано:
НИ БОГОВ, НИ КОРОЛЕЙ,
ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК
– Это мистер Райан! – сглотнула девочка, отступая назад. – Он смотрит на нас!
– Это просто статуя, – сказала Элейн.
– Ох, но она права, – произнес старший констебль Кавендиш, выходя из-за батисферы. Билл развернулся, вскинув пистолет, но увидел, что Карлоский и Редгрейв тоже были здесь. Все трое держали наготове Томми-ганы. Редгрейв подталкивал подавленного Роланда Уоллеса, руки которого были связаны за спиной. Если Билл выстрелит, констебли откроют ответный огонь и, вероятнее всего, попадут в Элейн. И в Софи. Он не сможет справиться сразу со всеми.
Билл положил пистолет, а затем оттолкнул его ослабевшими пальцами.
– Бросьте это, леди, – сказал Кавендиш, направив Томми-ган на Элейн.
Всхлипнув, она бросила свой пистолет и прижала к себе Софи:
– О боже, Билл, мы были так близко…
Он обнял ее за плечи.
– Прости меня, любимая. Мне надо было найти способ получше…
Карлоский выглядел угрюмым, Кавендиш ухмылялся по-волчьи, а Редгрейв казался пораженным, нерешительным. Глубоко опечаленным.
– Я пытался, Билл, – сказал Уоллес. – Я подогнал судно, выбрался наружу, чтобы дождаться вас, а тут они. Приплыли на лодках.
– А вы думали, что у Райана нет камер, о которых вы не знаете? – фыркнул Кавендиш. – Особенно снаружи. Думаете, кроме вас никто не пытался сбежать? Другие пытались – они теперь все Большие Папочки. Внешние камеры засекли, как старина Уоллес выбрался наружу…
– Райан, он мертв? – спросила Элейн. В ее глазах появилась надежда, а в голосе вызов.
– Neyt, – ответил Карлоский. – Голова болит. Но он сильный человек. Не так-то просто убить. Ваш мужчина – ему не хватило нервов закончить начатое.
– Не смог сделать это, – признался Билл с горечью. – Он был моим другом. Было время, я считал его вторым отцом.
Редгрейв кивнул, его голос зазвучал хрипло:
– Я слышал об этом, мистер МакДонаг. Уверен в этом, ведь со мной тоже самое. Мне жаль, я хотел бы помочь вам. Вы всегда были добры ко мне. Но…