- Ты хочешь жить?
Сперва я выронил нож, а потом сполз со стула, словно мои кости стали резиновыми. Я онемел. Не мог ни двигаться, ни говорить. Не мог даже дышать. Упав на пол, я ничего не чувствовал, кроме ужаса. Меня трясло так, что стучали зубы. А тот голос, тот страшный голос продолжал...
- Ты хочешь жить?
- Да, - ответил я, вновь обретя дыхание. Честно говоря, я не был уверен, хотел я жить или нет. Но я был так напуган, что боялся сказать что-то другое.
- Пойдешь ли ты ко мне? - раздался холодный как лед шепот. - Во мне есть спасение и жизнь. Искупление. Я требую искупления. Принеси мне огненную жертву, выбранную твоей рукой. Через огонь они обретут спасение.
- Жертву...
Это была Тень.
Она никогда не проявляла себя. Возможно, я еще был слишком нечист, чтобы лицезреть. Она поведала мне, как это должно произойти. Теперь у меня был покровитель. Я не знаю, ни чем она была, ни чего хотела. Но она продолжала говорить со мной, шептать у меня в голове. Всегда показывала верное направление и сохраняла мне жизнь. Это пугало меня. И вместе с тем интриговало. Я чувствовал себя избранным. И проклятым одновременно. Спустя несколько месяцев я даже не был уверен, что слышал ее. Возможно, этот голос был плодом моего воспаленного воображения. Возможно, я просто сошел с ума. Но именно с этого все началось. Так я продал душу, чтобы остаться в живых. Так я стал тем, кто выносит людям смертные приговоры.
Но тогда я еще ничего не знал об этом.
10
С того дня я жил как паук.
После того, что Тень нашептала мне - лишь намекая на вещи, которые я должен был сделать, но не называя их своими именами - я рыскал по городу, выискивая темные, влажные углы и щели, где мог бы затаиться, где кочующие банды мародеров и стаи диких собак не смогли бы меня найти. Я научился прятаться и выслеживать, главным образом благодаря подсказкам Тени. Ее голос сообщал мне, где можно найти пищу и укрытие. В каких подвалах безопасно и нет колоний бешенных крыс.
Однажды, когда был занят поисками оружия, меня забрали на военную службу.
Армия - или то, что от нее осталось - обнаружила меня.
Я вышел из переулка и увидел двух мужчин в белых защитных костюмах. В руках у них были тактические карабины, и стволы были направлены прямо мне в лицо. Бежать не было смысла. Я не успел бы сделать и десяти шагов, как меня б пристрелили. Поэтому я просто стоял и молчал, со своим "Браунингом" за поясом и сумкой, закинутой за плечо. В тот момент я понимал, что выгляжу как обычный бродяга... немытый, оборванный, с безумными, отчаянными глазами.
Они продолжали держать меня на мушке.
- Послушайте, - наконец, сказал я, поднимая руки вверх, - Я не хочу неприятностей. Я просто пытаюсь найти какую-нибудь еду. Я сейчас просто уйду и двинусь своей дорогой. Хорошо?
Мужчины просто переглянулись через плексигласовые щитки своих белых шлемов.
Я попятился назад.
И как только я сделал первый шаг, мужчина, стоящий слева, выстрели из карабина в стену рядом со мной. Пули 9-ого калибра впились в кирпич прямо у меня над головой. Я упал на колени, продолжая держать руки над головой.
- Господи... Успокойтесь, парни... просто... успо... койтесть...
- Ты никуда не пойдешь, урод, - рявкнул один из них. Он посмотрел на напарника. - Обыщи его.
Второй парень подбежал и сбил меня с ног. Забрал у меня "Браунинг" и сумку. Отнял нож, оставил только одежду, которая была на мне. Затем заставил меня лечь, раскинув руки и ноги и уткнувшись лицом в грязную лужу. Он поводил вдоль меня счетчиком Гейгера, проверил насчет гнойников и язв.
- Похоже, чистый, - сказал солдат.
- Вставай, урод, - рявкнул другой парень. - Поздравляю, ты принят на службу.
Я поднял на него глаза.
- О чем вы, черт возьми?
Но парень лишь рассмеялся и, надев на меня наручники, отвел меня к армейскому фургону оливково-серого цвета, стоявшему дальше по улице. Тычки и пинки сопровождали меня всю дорогу. Когда они спросили, как мне нравится в армии, я предложил им пойти трахнуть своих мамаш. В ответ получил удар прикладом по затылку и билет в страну грез.
Принят на службу.
Так сказали эти засранцы.
Я стал частью уборочной бригады. Кроме меня туда входила кучка других кретинов, которых подобным образом "приняли на службу".
В нашей работе не было ничего даже отдаленно напоминающего воинскую службу. Мы просто собирали трупы. Наряженные в белые защитные костюмы, мы катались на мусоровозах по улицам и собирали мертвецов, представлявших серьезную угрозу для здоровья.
Так я познакомился со Спексом, тощим пареньком в огромных очках, которого постоянно любили подкалывать солдафоны. Наша бригада состояла из меня, Спекса и еще двоих парней, которых звали Полсон и Джейкоби. Курировавший нас сержант - суровый "бессрочник", по фамилии Викс - обобщенно называл нас "говнюками". А еще он придумал нам прозвища. Я у него был "Балбес", Спекс - "Молокосос", Джейкоби - "Тупорылый", а Полсон - "Мистер Ноль".
Работенка была та еще.
Мы собирали трупы и бросали из в кузова, словно понедельничный мусор. В первый раз, когда я увидел, как Полсон потянул рычаг и гидравлический пресс принялся давить и трамбовать тела, меня вырвало. Прямо на улице. От возни со всем этим зеленым мясом у меня уже было нехорошо в животе, но этот звук, когда те лезвия загребали тела в главный контейнер и превращали в кашу... это было уже слишком. Я упал на колени и, сорвав с себя маску, исторг из себя содержимое желудка.
Солдаты взорвались хохотом.
- Что, не нравится это дерьмо, Балбес? - спросил Викс. Возможно, в следующий раз я брошу туда твою задницу, гребаный слабак.
Спекс помог мне подняться на ноги.
- Ты привыкнешь, мужик. Это хреновая работа, но ты привыкнешь.
Ни один новобранец ни в одной войне не прошел через такой ад, через какой прошли мы.
Ты стоял там в этом жарком костюме, вокруг жужжали мухи, с твоих рукавиц сыпались личинки, а ты весь был вымазан в этом мерзком дерьме, сочащемся из тел. Все это было уже отвратительно, но еще хуже было слышать, как прессуются трупы. Даже шлем не мог заглушить звук раздавливаемых тел, ломающихся костей и перемалываемой в кашу плоти. Всякий раз, когда "груз" подвергался переработке, с днища кузова на улицу вытекала черная жижа, выжатая из трупов, словно мякоть из томатов.
А этот запах... Боже милостивый, он был неописуем.
Но у нас не было выбора.
Пока я и другие бедолаги бросали тела в кузов, солдаты держали нас под прицелом. Если бы ты попытался вырваться, попытался убежать, они тут же пристрелили бы тебя и бросили в кузов вместе со "жмурами".
Когда мусоровозы наполнялись, мы вывозили их к загородной свалке, вываливали содержимое кузовов в огромные ямы для сжигания. В миле от свалки можно было увидеть черный дым, поднимающийся к небу, почувствовать запах горящей плоти и паленых волос. Это было все равно что стоять с подветренной стороны от печей Треблинки.
И если где-то на Земле действительно существовал ад, то он был именно здесь.
КОНЕЦ ФРАГМЕНТА
ВСЕ ПОДРОБНОСТИ В ПАБЛИКЕ "СПЛАТТЕРХАУС" (vk.com/splhs)