Ничто, рожденное природой, не могло источать такой запах.
Крысы стали медленно приближаться, окружая нас. Теперь они были спереди, сзади и по бокам. Куда не попадал свет наших фонарей, везде мы видели ряды блестящих, голодных глаз.
Шон достал из висящей на плече сумки зеленый цилиндр. Это была одна из гранат с белым фосфором. Он держал ее наготове.
Некоторые крысы были размером с гончих и терьеров. Огромные, мутировавшие твари, некоторые почти полностью лишенные волос, другие опутанные копной извивающихся, подрагивающих наростов. Многие имели в дополнение к обычным конечностям, две, а иногда и три гигантских когтистых лапы. Они были такими большими, что было слышно их дыхание. Многие имели похожие на горбы опухоли и открытые раны. У одних было слишком много глаз, у других – по одному, либо вообще ни одного.
Крысы собрались вокруг нас, мутанты, мерзости различного рода. Они приближались все ближе. Чувствовали себя хозяевами в этом черном, смердящем кошмарном мире. Надвигались, оттесняя нас все дальше, словно вели нас к чему-то.
Мы шлепали по воде, в любой момент готовые открыть огонь... только ради чего? Крысы похоронили бы нас заживо в считанные секунды. Их было слишком много.
Спекс обошел кусок обвалившегося сверху пола и закричал. Я никогда не забуду этот крик. Будто его мозг взорвался перед лицом нового, невыразимого ужаса.
Он повалился на меня, цепляясь, дергая и пытаясь, как мне показалось, прижаться ко мне всем телом.
- Нэш, Нэш, Нэш... оно там, Нэш! Оно прямо там, говорю тебе! Я видел его... Видел, как оно смотрит на меня...
Затем мой фонарь тоже высветил это, и что-то внутри меня будто оборвалось. Я смотрел, и мои глаза отказывались верить увиденному. Ибо я повидал разных мутантов.
Но эта крыса была размером с грузовик.
Возможно, не одна, а две или три, сросшихся в одну дряблую кошмарную массу, ужасно сморщенную, безволосую и белую, как брюхо рыбы. Вот, что я увидел. Тварь покоилась на грязной, смердящей груде мусора, объеденных человеческих тел и костей, в огромной продолговатой нише в стене. Это было что-то вроде алтаря. Белая, как клоунский грим плоть подрагивала, словно пульсирующее желе и была такой прозрачной, что было видно кости. Кожа твари шевелилась, подрагивала и вибрировала, будто под ней находилось нечто аморфное и пребывающее в постоянном движении. На похожих на стволы дерева шеях покачивались две головы, скрежеща желтыми и огромными как лезвия ножей зубами. Но хуже всего были глаза. У одной головы было три красных, сочащихся гноем глазных яблока размером с софтбольные мячи. У другой - только одно, покрытое пленкой и пустулами. Была еще третья голова, безвольно болтающаяся на тонкой шее.
И клянусь вам, из туловища росла еще дюжина маленьких зародышевых голов, как из той, другой крысы, полных какой-то противоестественной жизни.
Шон пробежался по твари лучом своего фонаря, сдавлено ахая при этом. Из брюха у нее росли липкие змееподобные отростки. И мне показалось, что я увидел открывающиеся среди них глаза... желтые, наполненные слизью...
На меня навались слабость, тошнота, головокружение... Сложно описать словами мои ощущения. Но еще среди них был ужас, ибо никогда мои глаза не видели чего-то столь отталкивающего, столь предельно отвратительного, как эта похожая на гигантскую личинку тварь.
Другие крысы попятились назад.
И причина тому была очевидна. Нас привели к этому чудовищному мутанту невредимыми, чтобы мы послужили в качестве пищи. Мы были живыми жертвами, возложенными к ногам этой уродливой, кошмарной матери. До сего времени они предлагали ей лишь объедки.
А она хотела большего.
Выпустив блестящие когти из кожистых ножен своих лап, тварь двинулась вперед. Это было какое-то скачкообразное, и при том скользящее движение. Казалось, будто в нем были задействованы все части тела. Пульсирующая биологическая масса.
Начисто обглоданная грудная клетка покатилась с груды в след за тварью. У ее ног, среди человеческих костей и конечностей извивалось ее потомство. Сотни безволосых, полупрозрачных визжащих тварей. Бесформенные, деформированные зародыши, они копошились среди трупов, словно личинки в свинине.
Возможно, это и побудило нас к действию.
Мать прыгнула вниз, ее когтистые, размером с лопаты лапы шлепнули по мокрым доскам. Губы растянулись в стороны от черных десен, извивающиеся языки облизнули частоколы зубов. Из глоток вырвался шипящий яростный рев, достойный товарного поезда. И она двинулась на нас, ее гигантские отвисшие соски болтались взад-вперед словно мешки с зерном.