Еще миг — и чужак показался на дороге. Но он не шел, не бежал, — мчался, словно хотел обогнать ветер, опередить рассвет. Казалось, летит, не касаясь земли, но позади него клубилась пыль, дымный след.
Лабарту готов был отступить с дороги, пропустить этого безумца, превратившегося в скорость. Но тот, заметив его, остановился, поклонился и выпрямился, тяжело дыша.
Завязанные в узел волосы пришедшего пропылились и растрепались, лицо было бледным, как от жажды, а взгляд метался, ни на чем не задерживаясь надолго. Одежда на груди потемнела от крови, и, даже не приближаясь, Лабарту чувствовал, что это не человеческая кровь. Это кровь демона. Кровь того, кто стоял перед ним на дороге.
— Беги, — выдохнул чужак. Голос его был хриплым. — Пока они не пришли… Смерть, стрелы Инанны… Мы все умрем, и защиты не будет…
Этот демон был сильным, но окружал его страх, сквозил в каждом движении, в каждом слове.
Безумен.
— Я Лабарту, сын Шебу и Тирид, хозяин Лагаша, — сказал Лабарту, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Кто ты, что случилось с тобой?
— Сын Шебу и Тирид… — повторил пришедший, и его взгляд прояснился. — Они были мудры, избрали верный путь, покинув страну черноголовых… Почему же ты не ушел с ними? — И, словно спохватившись, добавил: — Я Шуанна и был хозяином Киша.
Лабарту позвал его в свой дом, и тот пошел, на ходу говоря о короткой передышке, об утомлении и долгой дороге.
— Ты гость в моем городе, — сказал Лабарту, когда они пришли. — Я найду кровь, которая смоет твою усталось, и мы будем говорить.
Шуанна кивнул и опустился на пол. Сел, прислонившись к стене, и бессильно уронил руки на колени.
Так велик его страх… Но кто мог напугать демона?
И только одно объяснение тому было.
Он безумен. Да, это так. Но хорошая кровь излечит его.
Лабарту знал, куда идти, и нашел то, что искал, у старого колодца.
Девочка, не достигшая еще брачного возраста, поставила кувшин на землю, готовилась зачерпнуть воды. Ее волосы блестели после утреннего омовения, движения были уверенными и легкими, а кровь светилась ярче рассветных лучей.
Лабарту окликнул ее, и она пошла за ним словно тень, покорная и безмолвная. Возле колодца старуха кричала что-то им вслед, умоляла, рыдая. Но Лабарту не оглянулся. Пища демонов — кровь, а вся кровь Лагаша принадлежала ему.
Когда хозяин Киша утолил жажду, они поднялись на крышу и Лабарту разлил пиво по чашам. Шуанна сделал глоток и запрокинул голову, ловя солнечные лучи. Был он все еще бледен, и руки его чуть заметно дрожали.
Как такое может быть? Он выпил всю кровь, до последней капли, силы должны вернуться к нему…
— Почему ты бежал? — спросил Лабарту. — Что случилось в Кише?
Мгновение Шуанна молчал, глядя на солнце, а потом начал рассказывать. Путался и сбивался, но Лабарту слушал, не смея прервать вопросом.
— Хозяин Ниппура, Эррензи, и дитя его сердца, Тику… они виноваты… в храме, в ночь священного брака… они…
Неровная речь складывалась в образы, превращалась в рассказ.
В Уруке, городе Инанны, в ночь самого святого ее праздника, двое демонов убили жрицу, забрали ее кровь. Верховную жрицу, ту, что произносит слова богини, ту, что становится Инанной в ночь священного брака.
И имена демонов, совершивших такое — Эррензи и Тику.
Лабарту хотел бы не верить услышанному, но сердце говорило: да, это так, так все и случилось. Эррензи безрассуден. Даже самый жалкий город не потерпит подобного. А Урук — великий город.
— Энзи Урука… и его слуги… они сразу настигли Тику. А Эррензи жив, бежал.
Не сумел защитить ту, что оживил своей кровью.
Воспоминание вспыхнуло, на миг затмив явь: хрупкая девушка в звенящих украшениях, напряженно замершая за спиной у ниппурца. Но воспоминание померкло, заслонилось страхом.
Люди убили демона. Люди посмели убить демона.
— Энзи Урука поклялся уничтожить всех пьющих кровь на земле Шумера. — Теперь Шуанна говорил ровнее, но по-прежнему не сводил глаз с солнца и сжимал чашу обеими руками. — И пришел в Киш. И с ним его друзья и воины. У них были стрелы с серебряными наконечниками, и воздух звенел от заклинаний. Канрин умерла. — Он вдруг опустил взгляд и прижал руку к груди, скомкал перепачканную кровью ткань. — Она была старше меня, но слабее, и умерла. Я должен был умереть вместе с ней. Стрела пробила мне сердце, но я вытащил ее. И сердце срослось, но боль осталась. И я смог бежать. Но силы не возвращаются, сколько бы крови я не пил. Я останусь здесь и, если мне суждена смерть, приму ее. — Он поднял голову и впервые посмотрел в глаза Лабарту. — А ты беги, пока еще не поздно. Вслед за Шебу и Тирид покинь эту землю, у тебя достаточно сил.