— А все-таки и эти кое-что сделали, — спокойно замечает Фрид. — Когда коммуна состояла из пятнадцати человек, у вас было три коровы да две лошади, свиней не было, тракторов вы не имели… А сейчас вот эти самые люди создали большое хозяйство, которое будет расти!
— Ах-ах, большое хозяйство! А что от этого имеет коммунар? Чем крупнее хозяйство, тем меньше он получает.
— Правда.
— В самом деле, почему?
— Коммунар нынче имеет хворобу, — поддержал еще кто-то.
У Берки глаза заблестели.
— Раньше хорошо ели и в кармане было немного денег. А сейчас машины грызи!
Из-под одеяла высунулся Ривкин. Вид у него был такой, будто он сердится, что ему спать не дают.
— Что это там проповедует реб Берка? — спросил он, стирая сон с лица. — Скверно сейчас живется коммунарам? Раньше было лучше? Да. Кое-кому раньше было хорошо, а кое-кому и сейчас неплохо, — сказал он, глядя Берке прямо в глаза. — Да, такому человечку, как ты, раньше было лучше… Было небольшое дело с пятнадцатью компаньонами… Тебе понадобилась сотня, ты брал и никто не спрашивал, заработал ты эту сотню или нет, причитаются тебе такие деньги или нет. Расходы даже в книгу не записывали. Берите, мол, деточки, сколько хотите, и стройте для евреев Биробиджан… Теперь не то. Раньше, бывало, выдоят корову и тут же пьют молоко. А теперь приходится мозги сушить и думать, что лучше сделать: сыр или масло? Сейчас ты вроде хозяина, который строит дом и должен деньгами, вырученными за молоко от коровы, платить рабочим, — должен покупать на эти деньги гвозди и стекло, должен закончить постройку дома. Ну вот, придет ли хозяину в голову выпить это молоко или же на вырученные за него деньги купить пару сапожек со скрипом, а не материал на крышу?.. Вот такими хозяевами были вы раньше. Видал? — спросил он, указав на ящик с гвоздями. — Когда построишься, крышу покроешь, стекла замажешь, тогда только высчитаешь, сколько надо отвезти в город, сколько молока ты можешь выпить и сколько тебе требуется для хозяйства. А позднее, если будешь хорошо работать, заработаешь и пару сапожек со скрипом… А сейчас нет времени, сейчас канун праздника, к празднику надо дом кончать.
Он как бы обращался ко всем: «Ну, что скажешь? А ты как полагаешь? А ты? У тебя есть вопрос?»
Но никто ничего не спросил, ничего не сказал. Было тихо. Все лежали на своих местах и прислушивались к тому, как по палатке барабанит дождь. Тишину нарушил Берка:
— Может быть, и хорошо, быть может, и лучше стало, но для меня здесь больше не место. Вернусь с сенокоса и уеду в город. Хватит с меня коммуны.
— Для тебя здесь, пожалуй, давно уже не место! — отрезал Ривкин.
— Работать для других я не хочу, Уж если работать, так для себя.
— Открой лавочку на Амуре, — рассмеялся Файвка, — как твой папаша когда-то.
Коммунары посмеивались.
Дождь лил три дня. К вечеру третьего дня горы подняли головы, серые полотнища посветлели, распоролись и понемногу стали скользить вниз, к горизонту. Дождь сеялся мелкими каплями, небо начало освобождаться от туч. Амур тоже успокаивался. Пенистые гребешки на воде сделались меньше и постепенно исчезали. По реке словно расстилалось зыбкое, отливающее всеми цветами волнистое покрывало.
— Эй! — кричала Груня. — Небо расчистилось! Ребята, берите вилы, натачивайте косы, запрягайте лошадей!
Отдохнувшие, набравшиеся новых сил коммунары стоят на берегу. Смотрят, как белые облачка плывут вокруг гор, расползаются и открывают зеленые, словно вымытые склоны. То, что горы очистились, — хорошая примета: теперь дождь будет не скоро. Но Амур стал шире, он напился сверх всякой меры и вздулся, как опухоль. Старые коммунары, не раз бывавшие в этих местах, смотрят на него с опасением. Вспоминается предсказание рыбака о том, что Амур разольется после дождя…
— Кто знает, сколько еще можно будет здесь работать, — с грустью сказал Ривкин, обращаясь к Фриду и глядя на широко раздавшийся Амур и на множество ручейков, разлившихся по острову. — Ребята уже панику устраивают. Не мешало бы созвать собрание и поговорить. Необходимо спасти как можно больше сена, если Амур разольется.
— Да, — соглашается Фрид, — надо созвать собрание. Надо обсудить дело Манна и Брейтера, чтобы таких историй больше не повторялось.
— Материал готов?
— Все готово!
— Тогда созывай, — сказал Ривкин и направился к копнам: посмотреть, насколько они промокли.
Фрид начал готовить материалы к обсуждению.
Груня колотила куском железа по рельсу, висящему на проволоке, созывая людей на собрание.