— Ох, и мост! Смотрите, какой большой!
— В Америке есть такой мост? — спрашивают ребята у Манна, человека, побывавшего в Америке и рассказывавшего массу историй об этой стране.
— Конечно, имеется.
— Такой громадный?
— Даже больше.
— Больше? Ведь этот длиною три километра!
— В Америке есть и подлиннее.
— Но и этот громадный, — настаивает Златкин.
— Ну конечно, этот мост тоже один из самых больших в мире.
— У нас и побольше будут. Мы построим самые большие в мире мосты…
Манн улыбается.
— Да, да, не смейтесь, обязательно построим, — горячится маленький Брейтер и смотрит на отца, чтобы и тот сказал что-нибудь.
— Чего ты споришь? — говорит Брейтер-старший. — Человек был в Америке, он, наверное, лучше тебя знает.
— Америка, Америка, — пренебрежительно повторяет Брейтер-младший, — мы перегоним Америку! Читал газеты?
В Орловку коммунары прибыли к вечеру. Рыбаки сидели на берегу и сушили сети. Жители вышли из домов, но холоднее, чем в прошлые годы, приняли коммунаров. Лопатин, старый рыбак с белой бородой, сердился на них, как дед на внуков, когда те необдуманно пускаются в опасный путь.
— Какой черт вас принес после половодья? Остров и так весь в воде, а впереди еще наводнение.
— Вода спадает, дядя Лопатин, — сказал Фрид — уполномоченный партийной ячейки коммуны.
— Да-а, спадает… Спадает по сантиметру в сутки. Сиди и жди, пока она спадет, а там ее на целый метр…
— Так ведь она с каждым днем все сильнее спадать будет. Мы в городе были, на станции справлялись.
— Станция две недели назад то же самое говорила, а вода до самых домов добралась, — стоял на своем Лопатин.
— Раз станция говорит, значит так и будет! — неожиданно раздался молодой голос младшего Брейтера.
Брейтер-старший обернулся, ругнул его приглушенным голосом и дернул за рукав:
— Пошел, молокосос, не вмешивайся! Если старый рыбак говорит, стало быть, он лучше знает.
И он яростно заскрежетал зубами.
Коммунары стояли на берегу и молчали. Они чувствовали себя, как люди, приехавшие на ярмарку и узнавшие, что ярмарка не состоится.
Фрид и Берка отошли в сторонку, за ними пошли Рубин, Златкин и Груня. В крайисполкоме, в Хабаровске, их предупреждали: остров затоплен и возможно, что там косить не удастся. Им предложили остров Тарабаровский, расположенный у Маньчжурских гор.
— Сейчас ехать туда невозможно, — говорит Берка.
Фрид и сам понимает, что сейчас ехать нельзя. Надо посмотреть, как выглядит остров Алешин. Может быть, там есть места, где можно косить сейчас, пока вода не спадет.
— Алешин лучше, — говорит Златкин. — Он ближе, зимой оттуда легче будет возить сено.
— В таком случае оставим катер до завтра, а утром съездим и посмотрим, как там на острове, — советует Фрид.
— Катер надо сейчас же отослать: в коммуне нет ни хлеба, ни товаров, а в Хабаровске их выдают, — возражает Берка.
— А машины и лошади?
— Это мелочь, — говорит Берка. — Надо вызвать из Хабаровска катер, он перевезет и машины и лошадей.
— Так ведь много времени уйдет! — беспокоится Груня.
— Вы все здесь в первый раз. А я уже четыре года на Амуре. Катер приходит через три-четыре часа после вызова. Мы отошлем его с продуктами! — тоном приказа сказал Берка, чувствуя, что сейчас его слово будет решающим.
Баркас пришвартовали к берегу в Орловке, а катер вернули в коммуну.
Наступила ночь. Коммунары разложили на берегу костры — отгонять комаров.
Берка бродил по берегу от костра к костру, нюхал дым и смеялся над теми, кто прятал голову от комаров. Он не знал, как быть: то ли ему, как бригадиру, переправиться через Амур и посмотреть, что делается на Алешином острове, то ли ждать, пока прибудет второй бригадир — Ривкин, который должен доставить лошадей… Вот он и бродит и, почесывая голову, поглядывает на широко раскинувшийся и вскипающий белыми пузырьками Амур… На что решиться?.. А впрочем, наплевать ему на все! Надо идти поспать. Он уходит с берега и направляется к дому Лопатина: там пекут хлеб для коммунаров.
— Спокойной ночи, Берка! — кричат ему вслед ребята.
— Все будет хорошо, не беспокойтесь! — отвечает он и исчезает в дверях.
Коммунары лежали на берегу, укрывшись с головой. От тлеющих костров тянулись вверх струйки дыма. Некоторые храпели в мешках. Кругом жужжали комары. Берка стоял без шапки, заложив руки в карманы, и смотрел на тропинку, тянувшуюся вдоль берега среди высокой травы. Он не мог спать и всю ночь промытарился на топчане у Лопатина на кухне. Несколько раз выходил на улицу, смотрел на тихий, неподвижный Амур, и казалось ему, что река срывает берега, бурлит и неистовствует.