Леночка зябко передернула плечиками:
– Поехали домой, мы с утра и чаю не попили. Сами, как чайки, голодные!
Вот и двухэтажный дом Кудашевых и Найдёновых. Улица Главная, дом 12. Две комнаты с кухней на первом этаже, и такая же квартирка на втором. У Кудашевых вход справа с торца по фасаду, у Найдёновых – слева. Над крышей, требующей свежего железа, по две трубы слева и справа. Слева дымит только одна труба, справа дым идет из обоих. Все понятно. Митьки прогревают нежилой дом. Топят голландки и у Кудашевых, и у Найдёновых. Кроме того, у Кудашевых топится и кухонная плита. Значит, Митрохин готовит обед!
Кудашев расплатился и отпустил извозчика. Старый родной дом приветствовал молодого хозяина ласковым знакомым поскрипыванием лестницы. Внесли ёлочку. Леночка принесла из своей квартиры большую корзину, полную стеклянных разноцветных шаров, игрушек и мишуры. Нашлась и крестовина. Скоро ёлочка оттаяла от мороза, осветилась огоньками восковых свечек. В комнате запахло хвоей, воском.
Вошел Митрохин.
– Елена Сергеевна! Александр Георгиевич! Прикажите накрывать на стол?
Кудашев хотел, было, заявить, что обедать они будут в городе, но из раскрытой кухонной двери в гостиную пришла такая волна пиршественных запахов, что язык не повернулся отказаться. Только спросил:
– А что у нас к обеду?
– На первое – рыбный суп с лапшой и копченой осетриной. На второе – гречневая каша с курдючными выжирками, зажаренная с яблоками и картошкой курица. Домашние пироги разные в духовке разогретые, соленья… Графинчик виноградной двойной очистки!
– Накрывай! – оборвал доклад Кудашев.
– Я помогу, – сказала Леночка.
Обедали за большим столом все вместе. Вчетвером. Рюмкой водки поддержал и Кудашев компанию с Митрохиным и Брянцевым. Выпили за светлый праздник Рождества Христова и перекрестились.
Все хорошо. Слава Богу!
*****
27 декабря 1911 года. Красноводск.
Вечером Леночка на своей половине устроила девичник, созвала на ужин подруг и одноклассниц. Кое-кто уже пришел с обеда. Помогали прибрать квартиру, помочь на кухне. Напекли блинов, печенья, пирогов. В центре обеденного стола белый берёзовый судок полный стерляжьей икрой. Графинчик с вишнёвой наливкой. Сверкающий полированной медью самовар. Граммофон.
Познакомила подруг с мужем.
Пришлось Александру Георгиевичу и здесь рюмочку наливки опрокинуть. Рад был появлению Брянцева.
– Александр Георгиевич! К вам пришли.
Покинул девичник. Ладно, жене и её подругам без него свободнее будет.
Оказалось, на дымок из трубы и свет в оконце к Кудашевым заглянул старый знакомый – вахмистр жандармерии Сурков, служивший еще при Георгии Александровиче Кудашеве. Так образовалось собственное мужское застолье. Александр Георгиевич Суркову обрадовался, хоть и был знаком с ним час с небольшим по первому возвращению в Красноводск. Ужинали. От своей рюмки водки Кудашев категорически отказался, но позаботился, чтобы Суркову приготовили в дорожку корзинку с пирогами и штофом виноградной.
Поговорили.
– К нам не думаете, Александр Георгиевич, на место вашего батюшки? – спросил Сурков. – Свободно пока. Правда, и дел никаких нет. Отчетность одна канцелярская, я справляюсь. Время от времени из Полицейского жандармского управления железной дороги поручик наведывается. Тихо. Без происшествий.
– Да я, вроде, при деле. Меня уже не спрашивают, где служить.
– Понимаю. А с этим домом как? Без хозяина пропадет. Продать не собираетесь? Или сдать? Можно в хорошие руки. И деньги платить будут, и ремонт, какой нужно, чинить. С улицы видно – крыша вся проржавела. Через месяц дожди пойдут – вода дырочку найдет, зальет все.
– Да… Не думал я об этом. Решить нужно. Жаль будет дома.
– Так решайте, пока вы здесь. Желающих снять жилье много. Есть и персы-купцы, и армяне, и богатые молокане… Жилья не хватает. Многие с детьми по туркменским мазанкам ютятся.