Вошел с перрона в купе и пошел навстречу Николаеву ротмистр Лукашов.
– Господин штабс-капитан! В три часа сорок минут «литерный» должен отправиться. Вот отметка в маршрутном листе диспетчера станции. Нам предоставляют зеленый свет на всем протяжении пути до станции Чарджуй! Двести сорок километров, двести двадцать пять верст... Два часа пятьдесят минут. Утром в шесть тридцать будем в Чарджуе.
– Совсем хорошо! Хуже не куда. Я ответ из Петербурга на свое донесение жду! Что делать с конвоем? Что делать с Кудашевым? Вы оружие конвойников кому сдали? Три винтовки Мосина и наган!
– Сдал. Воинскому начальнику Мервского гарнизона. Он же военный комендант. Вот расписка. Разрешите сделать предложение?
– Да?
– Пусть проблема пьяного конвоя останется проблемой должностных лиц Закаспийской области. Мы имеем самые широкие полномочия последней фразой в нашем предписании, подписанном полковником Ерёминым: «В критической ситуации проявить разумную инициативу, действовать по обстановке». Я уверен, если бы Кудашев имел намерение бежать, его сегодня ночью остановить было некому. Я уверен, у нас не будет с ним проблем. Сегодня нам реально известен каждый километр маршрута Санкт-Петербург – Асхабад. Кудашев не имел наших возможностей и литерного поезда. Он на перекладных поездах добирался бы в столицу и назад в Асхабад не меньше месяца! Полагаю, лицо, задержанное на границе ротмистром Кудашевым, и совершившее побег в Санкт-Петербурге, сознательно подставило Кудашева нам пока неизвестным способом. Думаю, Кудашеву не придется долго доказывать свою невиновность.
– Логично. Вы лично, ротмистр Лукашов, можете поручиться за Кудашева?
– Я уже сказал это в своем предложении.
– Хорошо. Вот блокнот. Повторите свое предложение в письменном виде!
*****
Так и сложилось, что ротмистр Кудашев, при своем статусе «взятого под стражу», ехал в вагоне «литерного» под охраной офицеров Отдельного корпуса жандармов сотрудников Особого отдела Департамента полиции МВД Российской Империи. Его спальным местом было отмытое и продезинфицированное плацкартное купе. Обедал вместе со своими новыми «конвоирами» за одним столом в штабном купе, питаясь продуктами, щедрой рукой переданными командиром Кавказского казачьего полка полковником Кияшко.
ГЛАВА 6.
Сверхскорый литерный маршрут «Ташкент – Санкт-Петербург» или Что можно увидеть из окна литерного поезда. Беседы с Джунковским.
Расстояние в 640 километров от Чарджуя до Ташкента маршрутом через Каган, Кермине, Акташ, Каттакурган, Самарканд, Джизак, было пройдено «литерным» за 12 часов.
Двадцатого ноября в шесть тридцать вечера «литерный» остановился на запасном пути почти в километре от пассажирского вокзала станции Ташкент. Ближе места для стоянки не нашлось.
От станции Ташкент санкт-петербургский литерный поезд также ушел на зеленый семафор до самого Оренбурга. Колеса весело выдавали своё «Тагадагадагадагадам»! Необходимости прислушиваться к ним не было, как к стуку собственного сердца, о котором не вспоминаешь в свои прекрасные тридцать лет.
За окном, полуприкрытым накрахмаленной белоснежной занавеской от яркого, по-российским меркам, осеннего солнца, проплывают знакомые пейзажи: жёлто-серые бескрайние степи, песчаные барханы, редкие оазисы с природными, но, большей частью, рукотворными озерцами или прудами-хаузами, окаймленными высокими пирамидальными тополями.
Как правило, параллельно железнодорожному пути следует и дорога общего пользования. Тракт живёт собственной жизнью.
В основном – гужевой транспорт: одноосные аробы на высоченных колесах с впряженными в них серыми ослами, нагруженные мешками с хлопком, шерстью, домотканым шелком, коврами и паласами, двигающиеся в сторону ближайшей железнодорожной станции, а в обратную сторону – нагруженные товарами из России, приобретенными на той же железнодорожной станции: мануфактурой, сахаром, кирками, пилами, топорами и лопатами, чугунными котлами и чайниками, фарфоровой и фаянсовой посудой. Однажды внимание Кудашева привлекла арба, на которой стояло тщательно привязанное пианино. Редкие всадники, как на конях, так и на ослах, по-туркменски соответственно: атлы и эшекли – приветственно махали мчавшемуся поезду руками. И не исчезли еще с дороги величавые верблюжьи караваны… Какими только богатствами не нагружены одногорбые дромадёры и двугорбые бактрианы! Нет на их спинах только одного – персидских бронзовых пушек, так исправно служивших оружием защиты последние двести лет каждому каравану. Нет и традиционного вооруженного отряда из семи-десяти всадников в русских кольчугах с круглым медным щитом за спиной, с кремнёвым длинноствольным карамультуком под правой рукой.