Выбрать главу

Кудашев внимательно слушал.

– Однако, – продолжил Джунковский, – я вижу, вы, Александр Георгиевич, «Стратагему» еще не осилили?

– Евгений Федорович! Я не сказал, что не прочёл. Я сказал, что для изучения одного вечера будет недостаточно. Если вы меня проэкзаменуете завтра поутру, я буду готов к беседе.

– Мы этот процесс ускорим. Жаль, нет с нами Владимира Георгиевича. Вернемся в Туркестан, вызову полковника Дзебоева в Ташкент, поработаем вместе. Не его вина, что он еще не в курсе тех реформаций и реорганизаций, произошедших в структурах разведывательных и контрразведывательных служб. Да вы сами, Александр Георгиевич, еще не запутались в нашей иерархической структуре? Не уверен, что сможете дать четкий ответ. Давайте, пройдем по азам вместе. И вы, и я, и полковник Дзебоев – офицеры Отдельного Корпуса жандармов. Наши имена в списках Корпуса – основного места службы. Наша работа в должностях помощников, адъютантов, заведующих и прочее – в качестве прикомандированных. Эта двойственность немного не укладывается не только в наших с вами головах, но и в головах наших непосредственных начальников. Так, командующий войсками требует подчинения и отчета перед ним лично по вопросам, относящимся к его прерогативам и компетенции. Но мы, как сотрудники Особого отдела, формально входящего в Департамент полиции, соответственно по иерархии вниз – в Управления полиции, должны подчиняться начальникам Управлений полиций. Есть  среди последних и офицеры, и генералы Отдельного Корпуса жандармов, но есть и по статским чинам: тайные, действительные тайные советники. Наш сегодняшний  Директор Департамента Полиции России тайный советник Зуев Нил Петрович, статский человек, к Отдельному корпусу жандармов отношения не имеет. В Охранных отделениях и Особых отделах служат и аттестованные унтеры и офицеры как общей полиции, так и жандармы!

Джунковский сделал паузу. Постучал черенком ручки по пепельнице. На «колокольчик» отозвались сразу трое: из спального купе в штабное вошел прапорщик Щеглов, из последнего и проводник, и Иван Фомич.

– Чаю!

Сделав глоток, Джунковский подождал, пока штабное купе не покинут посторонние при данном разговоре, и продолжил:

–  Политический сыск – главная задача Охранных отделений и Особых отделов полиции. Сотрудники этих служб могли и могут быть задействованы в заграничных операциях, но исключительно по задачам политического сыска. Так, известны операции по разгрому русских типографий во Франции, поставляющих нелегальную литературу в Россию… Но сотрудник полиции, будь он и жандармом, не имеет права вести деятельность разведывательную либо контрразведывательную. Ежели волею случая, таковый будет втянут в дело, связанное со сбором информации военного порядка за границей России, ему надлежит информировать о случившемся по инстанции – собственное начальство, которое и передаст информацию по подведомственности.  Теперь, к главному. К разведке и к контрразведке.

– Прошу извинить, Евгений Федорович! А как же Британец? Мы – не контрразведка… Значит, все наши действия незаконны?!

–  Я ждал этого вопроса. Видно, как заведующий Особым отделом, не достаточно твердо держал на контроле историю с Гюль Падишахом. Операция «Лабиринт» была операцией подведомственной политическому сыску. Нам до сих пор не известны факты сбора Мак`Лессоном информации военного характера в Закаспии, но установлено, что при его участии были произведены взрывы в театре и в водоводном кяризе, которые могли бы повлиять на политическую обстановку в области, связанные с антиправительственной деятельностью Кизил-Арватской партией Эс Эр. Пока так. Если нет более вопросов, продолжу.

– Да, я слушаю, Евгений Федорович.

– Вот теперь о главном. Слушайте, Александр Георгиевич внимательно, запоминайте. Дважды повторять не буду. Не хочу, чтобы вы в беседе с Ерёминым попали в беду. Должны четко знать пределы своей компетенции и никоим образом не затрагивать ни словом, ни междометием – интересы чужих епархий. Понятно?

– Я весь во внимании.

– 8 июня сего, 1911-го, года военный министр Владимир Александрович Сухомлинов утвердил «Положение о контрразведывательных органах» (КРО), «Инструкцию начальникам КРО» и штаты контрразведывательных отделений. Уже эта информация является секретной. Об этом, по секрету, разумеется, но не по долгу службы, знал и полковник Дзебоев от своего начальника. Ни тот, ни другой этих Положения и Инструкции в руках не держали, так как в Закаспийской области КРО предусмотрены не были. Контрразведывательное отделение с прямым подчинением Главному Управлению Генерального Штаба образовано в Ташкенте. Начальником и его помощником назначены два офицера – жандармский и армейский. Мне известны их фамилии, но и только. Уже это – государственная тайна. Мне известно, что на той же базе по тем же основаниям сформировано и Разведывательное отделение, но оно засекречено так, как будто его не существует вовсе. Я считаю, что вы, Александр Георгиевич, человек чести, и лично мне никогда не придется сожалеть о сегодняшнем разговоре. Почему я вам доверился, спросите вы? Потому, что не хочу конца вашей и моей тоже службы нашей родине – России, который может наступить после вашей аудиенции у Ерёмина. Основания для этого – вот эта папка – «Стратагема» полковника Дзебоева.