Позвонил Снежане, подруге Романа, и высказал свои запоздалые соболезнования. Она уже знала, что я ни при чем, жутко извинялась, что благодаря ее показаниям меня чуть не засадили, но сделать ничего не могла – ведь я уходил последним, и все это видели. Судя по всему, она давно оправилась от потери своего любовника, во всяком случае, ни по голосу, ни по интонациям, ни по манере говорить на безутешную скорбящую подругу похожа она не была. Зато жаждала подробностей, и я обещал рассказать при личной встрече.
Еще позвонил Оксане. Рассказал, что можно, выслушал многочисленные охи и ахи, а потом пообещал в скором времени пригласить к себе в гости.
Особое внимание привлекло сообщение Романа, что было отправлено примерно в тот момент, когда я выходил из его дома первый раз: «Ты флешку свою забыл». Видимо, ту эсэмэску он еще и по емейлу зачем-то продублировал. Значит, в ту минуту он не только был жив и здоров, но и ничем особенным не занимался. Но мне просто необходимо было еще с кем-нибудь пообщаться, причем обязательно с глазу на глаз. Только с кем? Моя адвокатесса слишком быстро уехала, а я еще не успел выговориться. Решив, что надо бы проконсультироваться еще с каким-нибудь искушенным во всяких таких делах человеком, звякнул Стелле.
Трубку она подняла почти сразу. Слава богам, сыщица оказалась у себя дома, а не у своего жениха.
– Привет, это я.
– Ты? Куда пропал?
– Тебе как, длинную версию, или короткую?
– Сначала короткую, там решим. Только самую-самую короткую.
– В КПЗ сидел, – лаконично сказал я.
– Так… приезжай. Прямо сейчас приезжай.
Я не стал уговаривать себя дважды. Не думаю, чтобы менты устанавливали за мной «хвост». Не того масштаба личность, да и подозрения вроде как сняты.
Поездка по городу через Третье транспортное кольцо занятие малоприятное, особенно под дождиком. Асфальт мокрый, скользкий, видимость так себе. Но обошлось, да и основной поток утреннего транспорта уже схлынул. На всякий случай я применил пару обычных приемов отрыва от возможного «хвоста», но подозрительного не заметил. Впрочем, это ни о чем не говорило: при желании наблюдение можно организовать так, что объект вообще ничего не обнаружит.
Знакомый двор, знакомый подъезд, знакомый лифт.
– Ну? Что еще у тебя случилось? – спросила Стелла, стоило ей только открыть дверь.
– Ничего, разве что в кэпэзэ просидел пару недель… как мне показалось.
– Вообще-то, Кэ-Пэ-Зэ – это Красногорский пивзавод.
– Тогда и-вэ-эс, – поправился я. – Короче, меня чуть было не закрыли на всю оставшуюся жизнь.
– Давай, рассказывай.
И я рассказал все, как было с момента, когда мы последний раз виделись. Стелла слушала внимательно, не перебивая, лишь одно место моего монолога вызвало слабое недоумение с ее стороны. Когда я свои шмотки на свалку вывозил.
– Да уж… – сказала она, после краткой паузы.
Сбой моей памяти, и то обстоятельство, что по внутренним моим часам прошло две недели, а по внешним – всего-навсего около двух суток, не вызвали у нее никакой реакции.
– К тебе будет просьба, – сказал я, когда понял, что ничего больше она говорить не собирается.
– Я даже знаю какая, – кивнула сыщица.
– Знаешь, конечно. Чем там с голубым бриллиантом дело завершилось? Ты же так и не закончила в тот раз, остановилась на том, как посмотрела коллекцию фантиков у какого-то нахального мужика.
– А, это… Ну, да, конечно, – как ни в чем не бывало сказала Стелла. – Дела тогда сильно пробуксовывали, как колеса на лысой резине. Поиски артефакта, на чем особенно настаивал Куратор, шли как-то не шатко не валко…
28. Стелла и бриллиант
Поиски артефакта, на чем особенно настаивал Куратор, шли как-то не шатко не валко, и часто заводили в тупики. Стелла в подобных случаях всегда вспоминала лабиринты, что рисовала Оксана.
Вся сложность заключалась в том, что фигуранты дела прямо на глазах погибали один за другим. А те, что оставались, или вообще не владели информацией, или владели, но какой-то отрывочной, малоценной или той, что и так была известна из открытых источников.
Только в кино детектив – это бесстыдного очарования мужчина, что умеет стрелять вслепую с двух рук, стабильно находится в отличной боевой форме и постоянно, в любую минуту готов одарить личным счастьем подвернувшуюся красотку. Восхитительный хулиган, что при грубом характере ухитряется оставаться романтиком. Он голыми руками гнет толстые стальные прутья, более пяти минут сидит под водой и даже после длительных, но невероятно красочных и жестоких избиений, сразу готов кого-нибудь удовлетворить, выручить, спасти или победить очередного злодея. На самом же деле в жизни многое не так. Вернее – не так почти все. Внешне сыщик может выглядеть как угодно, а основное его время уходит на ожидание и скучный перебор фактов. Причем ожидание – самое тяжелое занятие. Ждать приходится везде, где только можно. Во дворе, наблюдая подъезд дома объекта; у входа в парадную его любовницы, благо живет она в Петербурге; у пивного ресторана, где объект решил засидеться с друзьями; у кинотеатра или супермаркета, куда его та самая любовница затащила… А ведь сыщику надо же как-то заботиться и о собственном организме. Есть, пить, посещать туалет… но при этом не пропустить ничего важного и всегда держать наготове камеру, а если удастся – подсунуть диктофон и напихать жучков. Без задокументированного отслеживания перемещений, без звукозаписей, без фото и видеодоказательств не поверят и не примут во внимание ни одно слово. Конечно, современная техника выручает, но пока она лишь дополняет живого человека.