Мистер Смит умер. Акции IBM были поделены между его детьми. Продано было ровно столько акций, чтобы покрыть налоги на наследство. В остальном же дети — теперь уже взрослые люди, со своими собственными детьми — следовали завету отца и не продавали ни единой акции IBM. Сама компания росла, компенсировав наследникам ампутированный налогами кусок, и каждый из детей стал так же богат, как мистер Смит, потому что IBM все шла и шла в гору. Дети мистера Смита усердно трудились каждый в своем деле, потому что семьи росли, а все их состояние было сосредоточено в акциях IBM. Только один из них позволил себе однажды заложить свои ІВМ-овские акции, чтобы сделать выплаты по ипотечной ссуде на дом. Послушные дети мистера Смита были вознаграждены за терпение: IBM расширялась и крепла. Первоначальные $20000 мистера Смита стали миллионами и миллионами долларов.
Нынешние Смиты — уже третье поколение совладельцев IBM, и это поколение обращается к своим наследникам с теми же словами: «Что бы ни случилось, не продавайте IBM!». А когда кто-то из них умирает, то продается ровно столько акций, чтобы покрыть налоги на наследство.
Короче говоря, три поколения Смитов трудились столь же яростно, как и их друзья, вовсе не имевшие никакого состояния, — и все эти Смиты жили так, словно никакого состояния у них и не было, несмотря на то, что если сложить вместе капиталы всех ветвей этого семейства, то сумма получалась очень и очень внушительной. И акции IBM все там же, на самом почетном месте в семье, за ними ухаживают, кормят, поят и поливают, а Добрый Гений Дома, пока все спят, растет и растет. IBM действительно отнеслась к семье очень по-доброму, потому что даже после всех дележек между детьми и всех налогов на наследство, все они миллионеры или около того.
Наверное, Смиты так и будут продолжать: трудиться изо всех сил, выплачивать свои ипотечные ссуды и радостно смотреть, как растут в цене их акции IBM. Как дерево, которое постоянно цветет, но никогда не плодоносит. Это притча чистого капитализма, никакого варенья сегодня и ящик варенья завтра, но, как вам скажет любой из Смитов, каждый, кто когда-либо продал акции IBM, неизменно в этом раскаивался.
— Сплошь и рядом попадаешь в очень странные ситуации, — говорит приятель Гарольда, брокер. — Клиенты, которые сами в существо проблемы влезать не хотят и в бирже ничего не понимают, убеждены, что ты запросто можешь сделать для них деньги какой-то волшебной силой. Что, мол, тебе стоит только захотеть.
Я как-то на вечеринке познакомился с одной молодой дамочкой, и когда я сказал ей, чем зарабатываю на жизнь, она очень заинтересовалась. Мы договорились встретиться в ресторане на следующий день.
— Я хочу, чтобы ты сделал мне пятьдесят долларов, — сказала она. — На бирже. Просто выбери что-то, что поднимется на пятьдесят долларов.
Я сказал ей, что мы должны бы сделать больше, потому что комиссионные сразу же сожрут первые полсотни.
— Ты не понимаешь, — сказала она. — Я люблю мужа, поэтому я здесь с тобой. Я хочу купить ему пиджак на день рожденья, но своих денег у меня нет, а я не могу просить у него деньги, чтобы ему же купить подарок! Так ты можешь мне сделать пятьдесят долларов?
Я снова сказал, что нам надо сделать больше, чем пятьдесят, и я даже не возражал попробовать, но она была непреклонна.
— Мне нужно только пятьдесят долларов, — сказала она, — и я не хочу ничего сверх пятидесяти долларов.
Конечно, мне надо было просто взять у нее номер телефона, а потом послать ей пятьдесят долларов и сказать, что я их сделал для нее на бирже. Но когда я сказал, что собираюсь сделать больше чем полсотни, она допила свой коктейль, попрощалась и ушла.