– Почту за честь.
Я налил себе кофе и потянулся за газетой. Я заслужил немного покоя и тишины. Кофе, однако, не очень помог. Голова болела по-прежнему, живот сводило. Меня бросало в жар, на лбу выступил пот. Занятия русистикой вредны для здоровья, а главный профессиональный риск в них – водка. Что же со мной будет, когда я всерьез начну заниматься Восточной Европой?
Украдкой я бросил взгляд на Изабель. Она листала какие-то бумаги, шелковистые пряди волос закрывали от меня ее лицо. Как же она хороша! После той пятничной встречи в баре мы перекинулись лишь парой слов – вполне по-дружески, но и не больше того. Она явно старалась, чтобы между нами не возникло никаких серьезных отношений. Чертовски жаль.
Я вспомнил предупреждение Джейми. Нет, он неправ. Ей безусловно можно доверять. Но я вовсе не собирался следовать ее совету поделиться своими подозрениями с Рикарду. Благоразумие требовало вообще ничего не предпринимать, хотя и это не казалось мне правильной тактикой. Голова раскалывалась. Я так и не принял никакого решения.
– Что случилось, Ник?
– А что?
– Ты просмотришь во мне дыру.
Я попытался сфокусировать взгляд. Изабель насмешливо разглядывала меня.
– Извини. Я сегодня не в форме. Вчера вечером я сражался за Dekker – со стаканом.
– Какая трогательная преданность коллективу.
Я обиженно уткнулся в газету. Пролистал новости культуры. Надо признать, что рецензии на фильмы в Financial Times весьма солидны. Только что вышел новый фильм Кшиштофа Кесловского. Похоже, интересная работа. Если выдастся свободное время, обязательно посмотрю.
Какая же я скотина! Я обманул Войтека. Он доверился мне, а я его предал. Конечно, его вина в этом тоже есть. Даже в большей степени – его вина. Я честно сказал, чем и где занимаюсь и что хотел узнать. Он сам был по-идиотски откровенен. И он это понял, потому и бросился мне звонить. Это его вина. В том, что я предал его, виноват он сам.
Чушь! Софистикой тут не отделаться. Если Войтек когда-нибудь узнает, как все вышло... Оставалось надеяться, что он не узнает никогда.
В памяти всплыли слова Стивена. В нашем бизнесе трудно зайти слишком далеко. Главное, чтобы тебя не поймали.
Какая же я скотина!
После пары стаканов вина стало гораздо лучше. По крайней мере, башка уже так не трещала. Мы сидели в Vong, модном нью-йоркском ресторане, перебравшемся прямо оттуда в Найтсбридж. Наших было семеро плюс пятеро гостей. Наши – Рикарду, Эдуарду, Джейми, Мигел и еще пара человек. Гости – чиновники центрального банка. Поездка в Лондон стала для них чем-то вроде ежегодного мероприятия, неформальной благодарностью Dekker за прошлые и будущие сделки.
Для государственных служащих они оказались на редкость открытыми и приятными людьми. Еда была превосходна, выпивка текла рекой, а разговор сопровождался взрывами веселого смеха.
Я сидел рядом с Эдуарду, который за весь вечер едва ли открыл рот. Ближе к концу вечеринки он наклонился ко мне.
– Сегодня ты узнаешь, как делается бизнес, – в черных глазах блеснули плутовские искорки.
– Серьезно?
– Да. Клиентам надо давать то, что им хочется получить. Речь не только о лучших ценах или лучших сделках. Этим занимается Рикарду. Но кто-то должен выстраивать и неформальную составляющую. А это уже моя специальность. Ты понимаешь, о чем я?
Он ухмыльнулся, глядя на меня в упор.
– Не совсем.
– Во-первых, надо знать, что любят твои клиенты. Я, например, знаю, что вся эта группа – большие бабники. Несложная задача. Все, кроме вот этого, в конце стола. – Он указал на симпатичного мужчину с залысинами, который заинтересованно слушал Джейми. – Предпочитает мальчиков. Его коллеги об этом не знают, Джейми об этом не знает – но сам он наверняка оценит то, что его посадили рядом с самым обаятельным из наших бойцов.
Я не смог сдержать улыбку. То, что внешность Джейми привлекала к нему представителей разного пола, было правдой. И это его порядком бесило. Он, конечно, пришел бы в ярость, если бы узнал, что Эдуарду сейчас просто использует его.
– Но ты ведь ему не скажешь, Ник?
– Когда-нибудь скажу. Трудно удержаться.
– Ладно, главное, чтобы не сегодня. Сегодня ты поймешь, почему эти люди всегда имели и будут иметь дело с нами, а не с Bloomfield Weiss.
Около одиннадцати мы вышли из ресторана, и в вечернем воздухе раздались крики: "Эдуарду, Эдуарду!"
– Что происходит? – спросил я у Джейми.
– Продолжение банкета. Мы едем к Эдуарду.
Интересное дело! У меня словно открылось второе дыхание, да и общий энтузиазм был заразителен. Я втиснулся в одно из трех такси.
Эдуарду жил в Мейфэре, примерно в полумиле от ресторана. В просторной гостиной места хватило всем. На окнах висели дорогие портьеры, полы были устланы коврами. Мы ввалились в помещение, на ходу стаскивая пиджаки и ослабляя узлы галстуков. Шампанское уже ждало на полке буфета, которым заведовала очаровательная блондинка. Я взял бокал и плюхнулся на диван.
Фелипе, сидевший рядом со мной, рассказывал о какой-то нашумевшей конференции, которую пару лет назад Dekker проводила в Акапулько. Я с трудом улавливал суть. Он говорил с очень сильным акцентом, заводился, захлебывался от радости и, казалось, вообще нес какую-то бессмыслицу. Однако все остальные с готовностью кивали и хохотали, вспоминая былое.
Шампанское было великолепным, гостиная теплой, диван поразительно удобным – и я, блаженствуя, откинулся назад. Я позволил себе расслабиться.
Внезапно прямо в глаза мне блеснул лучик света. Я вздрогнул и повернулся, ища взглядом его источник. Зеркало. Эдуарду и еще двое сосредоточенно делили белый порошок на аккуратные дорожки.
Десять лет своей жизни я провел в университетах, где вдоволь насмотрелся на наркотики и научился их избегать. Похоже, нравы в нашем бизнесе не слишком отличаются от тех, что царят в вольной студенческой среде. Я вжался в диван, надеясь, что на меня не обратят внимание.
Зеркало привлекло почти всех присутствующих, включая Джейми. Он поймал мой взгляд и пожал плечами. Он не употреблял наркотики.
Я поискал глазами Рикарду. Он уже исчез. Все остальные на месте. Что ж, очевидно, у босса есть свои привилегии.
Эдуарду поймал мой взгляд и через всю комнату обратился ко мне.
– Хочешь немножко, Ник? Хорошая штука.
Проклятье.
– Спасибо, нет, – сказал я, стараясь, чтобы это не прозвучало слишком невежливо.
– Брось, попробуй. Отличный товар. Щепотка никому еще не вредила. Как раз, чтобы войти в настрой. – Толстые губы расплылись в улыбке, но глаза были жесткими и требовательными.
– Не хочу. Извини.
Он подошел ко мне и присел на подлокотник дивана. До меня отчетливо доносился запах его одеколона. Две верхние пуговицы на рубашке были расстегнуты, обнажив черные волосы на груди и сверкающую золотую цепь. Он обнял меня и потрепал по щеке. Мне зверски захотелось врезать ему по физиономии.
– Ники, дружище, что с тобой? Развлекайся! Оторвись! Хочешь девочку?
В этот момент раздался дверной звонок.
– А вот и она!
Он встал и обратился к банкирам, на лицах которых появилось напряженное ожидание.
– Это мои знакомые. Труженицы модельного бизнеса. – Он подмигнул. – Хороши!
Он открыл дверь, и перед нами предстала дюжина ослепительных красавиц. Они отличались друг от друга цветом кожи и волос, но все были одеты в роскошные, откровенные вечерние платья. Мужчины разом подскочили со своих мест, шум усилился, захлопали пробки. Возбуждение, охватившее всех, ощущалось почти физически.
Я остался на месте. Эдуарду обнял за талию высокую рыжеволосую девушку с бесконечно длинными ногами и подвел ее ко мне.
– Ник, это Мелани. Мелани – Ник. Настоящая красавица, Ник. Уверен, тебе понравится. – С этими словами он отошел. Слава Богу.
– Привет, – поздоровалась она.
– Привет, – я вежливо улыбнулся и уставился в пространство.
Она потягивала шампанское, пытаясь завязать светский разговор, но я не реагировал ни на ее слова, ни на тщательно отполированное произношение. Я страшно устал, мне хотелось домой. Мне никто не был нужен, кроме Изабель, а искусственность ситуации раздражала невыносимо. Я огляделся. У всех мужчин были жены или подруги, но сейчас они оживленно болтали с незнакомками, так, словно знали всю их жизнь. Две пары – да-да, они уже разбились на пары – сплелись в танце. Меня затошнило.