– Что ты обо всем этом думаешь, Ник? – первым не выдержал Луис.
– Я почти уверен, что знаю, кто за всем этим стоит.
– Кто? – ахнула Корделия.
– Франсиску Араган.
– Араган? Шурин Росса? Меня бы это не удивило, – пробормотал Луис.
– Я думаю, что он сработал все это вместе с братьями Росс. Не знаю, кто играл первую скрипку, но подозреваю, что именно эта троица виновна в убийстве Бельдекоса и похищении Изабель.
– Но зачем?
– Похоже, Dekker занимается отмывкой денег для Франсиску. Он связался с Dekker через свою сестру, жену Рикарду, Лусиану.
– Ты говорил с ней?
– Да, пробовал. – Я кашлянул. Вдаваться в подробности мне не хотелось. – Впрямую она, конечно, не призналась, но сама мысль ее, похоже, ничуть не удивила. Франсиску открыл несколько счетов в Dekker Trust на Каймановых островах с помощью американского адвоката из Майами, Тони Хемпела. Американское управление по борьбе с наркотиками завело дела на обоих. Мартин Бельдекос уже был близок к тому, чтобы распутать всю схему, поэтому его и убили. На меня, возможно, напали по той же самой причине.
Я перевел дыхание и посмотрел в окно. Полосу песка, где меня ударили ножом, отсюда не было видно.
– Но какое отношение ко всему этому имеет Изабель?
– Трудно сказать. Ведь сначала мы думали, что это было стандартное для Рио похищение. Ради выкупа. Мы полагали, что именно это единственная цель киднепперов, и ты уже готов был заплатить деньги.
Луис кивнул.
– Но теперь уже ясно, что это не было настоящей причиной. Бандиты, похоже, больше заинтересованы в сохранении Dekker, чем в вымогании денег.
– Но при чем тут она?
Во время всего полета я размышлял над этим вопросом, и, как мне казалось, все-таки нашел ответ.
– Похитили не только ее. Меня тоже схватили. Возможно, они думали, что информация, которой я располагал о Мартине или Франсиску, для них опасна. Они хотели убрать нас просто так, на всякий случай. Даже когда мне удалось бежать, они отвлекали мое внимание переговорами о выкупе, а когда я вернулся в Англию, то, конечно же, ушел из Dekker.
– Тогда почему они просто не убили ее, как сделали это с Бельдекосом? – спросил Нельсун.
– Хороший вопрос. Не знаю.
Конечно, я мог предположить почему, – особенно если в операции участвовал Рикарду. Но я не хотел говорить Луису о связи его дочери с боссом. Уверен, она сама этого не хотела бы.
– По каким-то своим соображениям они хотели, чтобы мы поверили в ее смерть. Именно поэтому они перестали требовать выкуп и отказались предоставить доказательства того, что она еще жива. Но вдруг они решили, что она нужна им живой. И слава Богу.
– У вас есть какие-нибудь доказательства? – спросил Нельсун.
– Нет. Но именно так вся картинка складывается воедино.
Луис потер подбородок.
– Возможно, ты прав. Во всяком случае, то, что ты рассказал, звучит вполне логично.
– Ты его знаешь?
– Франсиску? Нет. То есть мы пересекались раз-другой, но никогда не имели никаких дел.
– Чем он вообще занимается? Все, что мне известно, – это то, что он какой-то финансист.
– Его отец член Сената, сенатором был и дед. У старшего брата компания-подрядчик, которая неплохо зарабатывает на правительственных контрактах. Но в Бразилии это нормально.
– А сам Франсиску?
– В восьмидесятые он заработал кучу денег через оффшорные инвестиционные компании. Тогда это было и очень легко, и очень выгодно. Многие этим занимались. В основном все строилось на спекуляции валютой и игре на разнице курса в различных правительственных программах. Единственное, что приходилось делать, это уводить деньги в оффшорные банки и фонды, чтобы избежать контроля над операциями.
– Говоря "оффшорные", ты имел в виду Панаму?
Мне на ум вдруг пришел Тони Хемпел и International Trading and Transport Ltd.
– Да, Панама, конечно, тоже. И Каймановы острова, и Багамы, и даже Майами. Люди делали немыслимые деньги. Правда, потом многие их потеряли.
– Каким образом?
– Из-за плана "Реал". Его запустили в девяносто четвертом, привязав новую валюту, реал, к доллару. Процентная ставка была высокой, и первое время инфляцию удавалось держать под контролем. Легкие деньги кончились. Банки, фонды и инвестиционные компании разорялись десятками.
– Но Франсиску это не коснулось?
Луис пожал плечами.
– Насколько я знаю, нет. По слухам, он диверсифицировал свои капиталы, перенаправив их в недвижимость и сырьевые товары. Кроме того, поговаривали, что он имел дело и с наркоторговцами. А уж если они его субсидировали, то крах ему не грозил.
Луис скрипнул зубами, на лице заходили желваки.
– Если этот подонок виноват в том, что случилось с моей дочерью, я убью его, – прорычал он.
– Но что нам делать сейчас? – спросила Корделия.
– Требовать, чтобы он вернул мне дочь! – взорвался Луис. Теперь гневу, который накапливался с того страшного дня, было на кого выплеснуться.
– И что ты ему скажешь? – поинтересовался Нельсун.
– Я скажу, что мать его была шлюхой. – Лицо Луиса побагровело. – Я скажу ему, что если он не вернет мне дочь, я оторву ему... – Он запнулся, вспоминая, как это слово звучит по-английски: – Оторву ему яйца и забью их ему в глотку.
– Не думаю, что это что-нибудь даст, – негромко произнес Нельсун.
– Почему это?
– Потому что Франсиску будет утверждать, что Изабель у него нет, – сказал Нельсун. – А у нас нет доказательств обратного. В результате и он ее не отпустит, и мы не узнаем, где она находится. К тому же это послужит для него предупреждением, что нам удалось узнать о его планах – а тогда он сам или кто-то из его сообщников постарается замести все следы.
Луис встал с кресла и принялся расхаживать взад и вперед по комнате. Его грудь тяжело вздымалась. Похоже, выдержка окончательно изменила ему.
Мы молчали. Он тяжело дышал, стараясь взять себя в руки. В конце концов он повернулся к Нельсуну:
– Извини. Ты прав. Сейчас не время сходить с ума. Нам нужны ясные головы. С чего начнем?
– Необходимо побольше узнать о Франсиску, – предложил я. – Выяснить, чем он занимается сейчас. С кем имеет дело. Если работает с наркодельцами, то с кем именно.
– Это я могу узнать.
– Я задействую свои полицейские контакты, – сказал Нельсун. – Если он действительно завязан с наркотой, в полиции об этом знают.
– А что насчет того паренька, что пырнул меня ножом? Если это дело рук наркомафии, слухи могут гулять и по фавелам.
– Вполне возможно, – одобрительно кивнул Нельсун. – Я поспрашиваю.
– Я тоже, – сказала Корделия. – Мои мальчишки бегают по всему городу. В другой ситуации я бы ни за что не стала у них спрашивать о чем-то подобном, но сейчас...
В глазах Луиса застыло отчаяние пополам с надеждой.
– Что ж... По крайней мере теперь мы хоть что-то можем делать.
Мы с Луисом сидели на балконе с видом на залив. Я пил пиво, он – минеральную воду.
– Мне не следовало утром давать волю ярости, – повинился он.
– Нормальная реакция, железных людей не бывает.
Он вздохнул.
– Шесть недель. – В его голосе чувствовалась неимоверная усталость. – Я верил, что она жива, но все равно звонок Зико оказался неожиданностью. Только бы успеть до среды. Иначе я не знаю, как жить дальше.
– Мы найдем ее. – Я откашлялся. Наступал момент опробовать выношенную мною идею. – Есть возможность получить дополнительное время.
– Каким чудом?
– Помнишь, ты говорил, что Banco Horizonte подумывает о том, чтобы расширить сферу активности, выйти за границу?
– Я так сказал?
– По-моему, да. Так это правда?
– В общем, да. Мы подумываем, как разместить наши операции в Южной Америке, скажем в Аргентине или Уругвае.
– А что насчет Dekker?
Луис потер лоб.