— То есть, ты хочешь сказать, что при затишье на рынке цены на акции тоже падают? — я попытался подрезюмировать сказанное дядей Биллом.
— Да, совершенно верно. Цены на акции падают не только при продаже, но и тогда, когда их игнорируют, не покупают! Таким образом, и получается, что у крутого падения цен на акции, в целом, больше оснований, чем у бурного их роста.
— Цены на акции растут только при покупках, а падают и при продажах, и ещё при нейтральных ситуациях. Выходит, двое против одного, — я продолжал переваривать полученную информацию.
— Да, Майкл, соглашусь, правильный вывод.
— То есть, иными словами, есть предел роста акций, но нет предела их падению, — не унимался в поисках сильной метафоры я.
— Красиво сказано, Майкл. Хотя, разумеется, что предел падения чего-либо это всегда — ноль, — дядя Билл обладал математическим складом ума, и любил чёткость и ясность в формулировках…
Не стоит и говорить, что дядя Билл оказался для меня настоящим кладезем биржевой премудрости. Не будь его, вполне вероятно, что я проигрался бы в пух и прах в первые же месяцы своего пребывания на фондовом рынке. Жёсткий, немного грубый человек с самого начала нашего знакомства проникся ко мне симпатией, которая явно усилилась после того, как я успешно выполнил его «золотое» поручение в Швейцарии. Постепенно наши отношения стали более доверительными, и я уже мог задавать ему несколько личные вопросы.
— Дядя Билл, а ты когда-то терял деньги на «мыльном пузыре»? — спросил его как-то раз я в один из долгих дней на бирже.
— Да, и достаточно часто. К сожалению, не всегда удаётся вовремя выйти из игры, — дядя Билл несколько перевёл дух. — Просто, понимаешь, Майкл, реальность такова, что падение цен на акции всегда сопряжено с очень драматичными событиями. Довольно сложно примириться с тем, что больше не существует той цены, которая была вчера…
— Да, понимаю. Дядя Билл, а возможно ли вообще предвидеть крах «мыльного пузыря»?
— Знаешь, есть такая легенда о Рокфеллере[20]. О том, что якобы в преддверии «чёрного четверга» 1929-го года[21] он пошёл к чистильщику обуви для того, чтобы, естественно, почистить себе ботинки. А тот вдруг начал расспрашивать его об акциях. И будто бы тогда Рокфеллер понял, что если уже чистильщики обуви интересуются акциями, то, значит, не за горами крах фондового рынка. Придя в офис, он сразу же отдал распоряжение продать все имевшиеся в его распоряжении акции.
— Интересная история.
— Да, конечно, но мне она кажется красивой выдумкой, не имеющей ничего общего с реальными событиями. Эта легенда напоминает мне «яблоко» Исаака Ньютона. Не думаешь же, ты, Майкл, что Ньютон открыл закон всемирного тяготения только потому, что ему на голову упало яблоко?
— Конечно, нет, дядя Билл. Он, наверняка, придумал это, чтобы отвязаться от назойливых репортёров.
— Их тогда не было. Или они были не так назойливы. На самом деле легенда о яблоке сложилась уже после смерти Ньютона. Иначе и быть не могло — к своему великому открытию английский физик шёл годами. Так вот, аналогично, я думаю, что Рокфеллер и без чистильщика обуви понимал масштабы «мыльного пузыря» и то, чем это может закончиться, будучи финансистом до мозга костей. Ведь ещё в 1926-м году, то есть за 3 года до Биржевого Краха, случился обвал земельного рынка во Флориде, который хоть и был спровоцирован пронесшимся ураганом, но всё же отразил старую истину о том, что деревья не могут расти до небес…
— Значит, всё-таки можно предвидеть крах…
— Да, безусловно, многое зависит от полноты информации, которой ты обладаешь. Большинство же участников рынка похожи на слепых из притчи о слоне[22], их знания отрывочны, и потому не дают им ровно никаких преимуществ…
— Дядя Билл, а может, именно продажи Рокфеллера и спровоцировали Биржевой Крах? — внезапная мысль осенила меня.
Дядя Билл улыбнулся, чуть приподняв уголки губ: — Думаю, что он всё равно был неизбежен, Майкл. Слишком уж далеко всё зашло.
— Как бы то ни было, — продолжал дядя Билл, — Рокфеллер на Биржевом Крахе ничего не потерял, только приумножил своё состояние, плодами которого пользуются до сих пор его потомки. А вот упомянутый мною великий учёный Ньютон потерял целое состояние на «мыльном пузыре». Только было это более 250-ти лет тому назад, в 1720-м году, когда в Англии лопнула «Компания Южных Морей», куда Ньютон вложил собственные немалые средства. Справедливости ради, нужно заметить, что помимо Ньютона потеряли свои сбережения в этом «мыльном пузыре» многие влиятельные и могущественные люди Англии… В порыве огорчения Ньютон, будучи уже в преклонном возрасте, по воспоминаниям своей племянницы и произнёс, ставшую крылатой, фразу: «Я могу рассчитать траектории небесных тел, но не степень безумия толпы». Тогда же Джонатан Свифт — автор «Путешествий Гулливера» написал поэму «The Bubble», где в свойственной себе сатирической манере описал банкротство «Компании Южных Морей». Считается, что Свифт одним из первых употребил слово «пузырь» применительно к обвалу стоимости акций.