понимал, что действительно стоящее место найти проблематично и надо поискать что-нибудь
поскромнее. Однако, даже пытаясь получить работу, для которой моя квалификация была много
выше требуемой, я так ничего и не добился. В конце концов я понял, что это происходило из-за того, что я сам не особенно хотел такой работы.
Наилучшим из подвернувшихся вариантов была вакансия аналитика товарных рынков в фирме
«Reynolds Securities». Несмотря на более высокий статус этой должности, получить ее оказалось
легче. Там поняли, что эта работа мне действительно по душе. Я же усвоил, что если стремиться к
тому, чего действительно желаешь, то это сильно увеличит шансы на успех, ибо тогда стараешься
куда больше.
Так или иначе, но теперь я сидел за стеклянной перегородкой, отделяющей мой кабинет от главной
части офиса, где располагались брокеры. Биржевой зуд у меня еще не прошел, и мне было
мучительно слышать их оживленные крики и видеть, как они торгуют.
А вы тогда занимались только анализом?
Вот именно. Ведь аналитикам было строго запрещено торговать. Но я решил, что меня это не
остановит. Снова заняв у матери, а также у брата и у своей подруги, я открыл счет в другой фирме.
Мы с моим брокером изобрели хитроумную кодовую систему, чтобы мои коллеги не заметили, что я
нарушаю правила. Например, если я говорил «Солнце скрылось», то это означало одно, а если
«Облачно» то другое. Трудясь над отчетами о рынках, я всё время поглядывал на стеклянную
перегородку, следя за ценами на большом котировочном табло в главном офисе. Выиграв, я старался
скрыть восторг, а проиграв — огорчение, чтобы никто не смог догадаться об этом по моему лицу. Я
постоянно находился в состоянии стресса, но об этом вряд ли кто-то подозревал. Я весь извелся, потому что хотел торговать открыто, безо всяких ухищрений.
Тогда вы проигрывали или выигрывали?
Проигрывал. Я крутился все в том же замкнутом круге: занимал деньги и постоянно их проигрывал.
Вы понимали, что именно делали тогда неверно?
Хороший вопрос. Прежде всего я еще по-настоящему не овладел принципами торговли, я всё делал
неверно. Но позже, в октябре 1971 года, в офисе моего брокера я познакомился с одним из тех, кому
обязан своим успехом.
Кто же это был?
Эд Сейкота. Это — гений, выдающийся и феноменально удачливый трейдер. Ко времени нашего
знакомства Эд только что закончил Массачусетский технологический институт и одним из первых
разработал программное обеспечение для тестирования технических систем и их практического
применения в торговле. ( Массачусетский технологический институт (Massachusetts Institute of Technology, MIT) основан в 1863 году Бартоном Роджерсом (Barton Rogers) и наиболее известен исследовательской работой и учебными
программами подготовки студентов и аспирантов в области естественных и инженерных наук. Прием на обучение
производится на основе сложных вступительных экзаменов, что не характерно для системы высшего образования
США.) До сих пор удивляюсь, как же он, такой молодой, успел накопить столько знаний в области
биржевой торговли.
«По-моему, тебе нужно работать у нас, — сказал мне Эд. — Мы формируем исследовательскую
группу, и ты сможешь торговать со своего собственного счета». Предложение было отличное; единственная загвоздка была в том, что директор фирмы по исследовательской работе не хотел меня
брать.
Почему?
Я и сам не понимал, ведь я имел опыт работы и писал грамотные отчеты. Когда я стал допытываться
о причинах, он признался: «Я не могу взять тебя, потому что ты уже слишком много знаешь, а мне
нужно кого-то учить». Я заверил его, что буду делать всё, что он захочет, и, в конце концов, уговорил принять меня.
Это было действительно здорово, потому что я мог учиться у Эда, а он уже тогда был весьма
удачливым трейдером. Основу его тактики составляло следование за тенденцией и использование
классических торговых принципов. Эд научил меня пресекать убытки, а также объяснил, как важно
сохранять прибыльные позиции.
Эд был превосходным примером для подражания. Например, однажды он держал короткую позицию
по серебру, а рынок изо дня в день отступал лишь на пенс или полпенса за день. Всеми, похоже, уже
овладели бычьи предчувствия: при такой дешевизне серебра цены на него должны были вот-вот
повернуть вверх. Но Эд сохранял позицию. «Сейчас тенденция нисходящая, и я буду медведем, пока
она не изменится», — пояснил он. Его упорное следование за тенденцией научило меня терпению.