Верно.
Однако это должно быть весьма неприятно: хочешь выйти из рынка, но не можешь ничего
предпринять из-за противоречия с приказами клиентов.
Обычно бываешь слишком занят брокерскими обязанностями и рассуждаешь примерно так:
«Прекрасно, я должен продать 1000 лотов; как бы сделать это получше?» Потом, когда приказ
выполнен, возможно, и скажешь себе: «О, черт, у меня все еще длинная позиция, нужно выбираться
из нее».
Этим изначально невыгодно положение биржевого трейдера, который также занимается приказами
клиентов. Не так ли?
Совершенно верно. Я так и говорю тем, кого принимаю на работу: «Вы либо брокер, либо трейдер
— одно из двух».
Но вы выступали в обоих качествах.
Это было сумасшедшее время. На одном и том же рынке я был и крупнейшим брокером, и
крупнейшим трейдером. Я очень много работал и приходил домой совершенно измотанным. А на
следующее утро вставал и принимался за то же самое. Так продолжалось три года, и, хотя это давало
замечательные ощущения, мне все же не следовало этим заниматься. Нельзя одновременно быть и
крупным брокером, и крупным трейдером. Я хорошо поработал, но это, скорее всего, укоротило мою
жизнь.
Большинство крупномасштабных биржевых трейдеров — это просто трейдеры, или кто-то работает
еще и с клиентами?
Теперь все они либо брокеры, либо трейдеры. Без сомнения, иных вариантов нет.
Это верно для большинства биржевых площадок или только для площадки казначейских облигаций?
Прежде всего — для площадки казначейских облигаций. На рынке S&P и на Нью-Йоркских рынках
некоторые крупные брокеры являются также и крупными трейдерами.
Велики ли шансы при теперешнем ужесточившемся контроле поймать за руку тех, кто
злоупотребляет двойной торговлей [совмещение собственной торговли и работы с приказами клиентов]?
Сейчас по-прежнему крайне сложно собрать необходимые безупречные аудиторские улики на рынке
с «открытым выкриком» (Метод заключения сделок голосом и жестами в торговом зале, когда биржевик
заключает сделку с первым, кто ответит на предложение).
Предположим, что облигации идут по 95,00 и на рынок вдруг обрушиваются медвежьи новости.
Брокер исполняет большое количество приказов клиентов и занимается собственным счетом, а
рынок идет прямиком от 95,00 к 94,00. Свои облигации он продаст по цене 94,31, 94,30 и 94,29, а
клиентские — по 94,27 или ниже. [На рынке облигаций 1 пункт равен 32 тикам.] Как ему вывернуться из
такой ситуации?
Он мог бы передать другому брокеру свой приказ или приказы своих клиентов. Либо он мог бы сам
исполнить все — свои и не свои — приказы, но на своем проставить номер другого брокера.
Возможность обойти дополнительную проверку есть всегда. Поймать ловких мошенников, как
правило, трудно.
Не слишком ли велико искушение при двойной торговле?
Нет. Испытав это на себе, могу сказать, что двойная торговля повышает результативность площадки, но является слишком тяжелым бременем для отдельного человека.
Не следует ли изменить правила и запретить двойную торговлю?
Сложный вопрос. Что важнее: результативность рынка или честность отдельного человека? Я не
сомневаюсь, что двойная торговля значительно повышает ликвидность системы, что, вероятно, важнее, чем возможность обмана со стороны незначительной части трейдеров. Кроме того, даже
если двойная торговля будет запрещена, то мошенники все равно найдут способ украсть, ибо
считают, что именно так и следует делать деньги в этом бизнесе.
Когда вы впервые занялись казначейскими облигациями?
В сентябре 1977 года я переехал в Чикаго и стал брокером на площадке казначейских облигаций.
Мне только что исполнилось двадцать пять, и я был везучим. В ноябре того же года я приехал в
Нью-Йорк и посетил восемь известных компаний, семь из которых открыли у меня счета. Я оказался
в нужном месте и в нужное время.
Когда вы начали торговать на площадке со своим счетом?
В 1979 году.
Не хотелось ли вам оставить брокерство, чтобы иметь возможность сосредоточиться на торговле?
На самом деле все было как раз наоборот. Я начинал с обслуживания клиентов и с 1979 по 1981 год
создал крупную базу клиентуры. На тогдашнем рынке мы были мощной силой. То, что я стал еще и
трейдером, — это, вероятно, самое ужасное из того, что я когда-либо совершил. В молодости я был
превосходным брокером, и ставь я только на это, то через десять лет имел бы то же, что и сейчас, избежав тяжких мук торговли. Я считаю ее неблагодарной и непрестижной игрой.