одном из своих заседаний. Первый из вопросов был таким: «Какие вы имеете публикации и в каких
научных изданиях?» У меня был диплом бакалавра в области гуманитарных наук — и только. Когда
я ответил, что просто торгую, все очень позабавились.
Но разве они занимались этим делом не ради заработка на торговле?
Они считали, что можно действительно зарабатывать на этом только при наличии степени доктора
философии. И все же Амос убедил их дать мне шанс. Пожалуй, я стал у них первым трейдером без
ученой степени. Для начала — это было в августе 1974 года — они выделили мне счет в 30 000 долл.
Лет через десять я превратил их в 80 миллионов долл. Это были довольно удачные годы.
Вы довели до 80 миллионов исходные 30 000 долл., или по ходу дела они что-то добавляли на ваш
счет?
Спустя года два или три они добавили к моему счету еще 100 000 долл., но потом только снимали с
него. Тогда фирма переживала период экспансии, бремя которой она возложила на своих трейдеров, изымая с их счетов по 30 процентов годовых.
Значит, только для сохранения счета на прежнем уровне вам нужно было зарабатывать по 30
процентов годовых. Учитывая фактический рост вашего счета, да еще в таких невыгодных условиях, это были невероятно прибыльные годы.
Из года в год я делал не менее 100 процентов годовых. А какой год был самым лучшим?
Должно быть, это был 1979 год. Действительно, невероятный год. Я ухватил золото на подъеме, который взметнул его выше 800 долл.
Вы взяли весь этот подъем?
Нет, я то входил в рынок, то выходил из него, но, помню, захватывал крупные участки подъема —
по 100 долл. на унцию за раз. Это было бурное время. Я покупал золото в Австралии, Гонконг
поднимал его на 10 долл. выше, а в Лондоне оно подрастало еще на 10 долл. В результате при
открытии Нью-йоркской биржи я мог распродавать его с прибылью в 30 долл. на унцию.
Выходит, покупать золото на зарубежных рынках было намного выгоднее, чем в США?
В то время я пользовался преимуществом своего проживания в Калифорнии: когда мои нью-
йоркские коллеги еще спали, я уже вовсю торговал на гонконгской бирже. Помню, например, как, узнав из теленовостей о вторжении в Афганистан, я позвонил в Гонконг — проверить, знают там об
этом или нет. Оказалось, что нет: по крайней мере, цены не изменились. И мне удалось купить 200
000 унций золота, прежде чем остальные узнали о произошедших событиях.
Да это же 2000 контрактов! При открытии такой огромной позиции у вас не возникло проблемы с
ликвидностью в Гонконге? Нет, мне выдали всё сполна, но, конечно, скрепя сердце. А во время
моего последнего визита в Гонконг мне посоветовали воздержаться от посещения биржевой
площадки золота. Некоторые до сих пор помнят этот случай.
А они тогда знали, с кем заключают сделку?
Да.
Но им и в голову не пришло, что вам стало что-то известно?
Нет. Скорее всего, они решили, что я просто сошел с ума: ведь только безумец может скупать золото
тоннами. Но когда минут через пять-десять новость достигла и Гонконга, на рынке началась свалка.
Я сразу получил 10 долл. прибыли на каждую из своих 200 000 унций.
Даже не верится, что вы смогли так сыграть на теленовостях.
Понимаю. Тем более что раньше я этого не делал. Это был первый, последний и единственный
случай. И у меня все получилось.
После почти вертикального взлета этот рынок золота закончился падением. Удалось ли вам вовремя
выйти из него?
Да. Я вышел еще на подъеме рынка у отметки 750 долл. Когда он дошел почти до 900 долл., мне
стало плохо. Зато потом, когда он вернулся к 400 долл., я почувствовал себя значительно лучше.
Что ни говори, а вышли вы очень удачно. Что подсказало вам о приближении вершины?
В то время многие рынки были очень подвижны. Согласно одному из моих правил выходить нужно
было тогда, когда волатильность и темп движения цен становились абсолютно невменяемыми. Об
этом я судил, в частности, по количеству дней, когда цены останавливались на верхнем пределе. В
тот период часто бывало, что рынок достигал верхнего предела несколько дней подряд. На третий
день такой серии я становился очень и очень осторожным. На четвертый день я почти всегда
выходил из рынка. Если же мне каким-то образом удавалось продержаться и дальше хоть с частью
позиции, то вступало в силу мое обязательное правило: на пятый день предельного роста цены —
выходить окончательно. То есть при такой волатильности я насильно выталкивал себя из рынка.
Ваш переход от проигрышей к большому успеху совпал с крупной бычьей фазой развития товарных