В то время я зарабатывал меньше секретаря отдела и не имел того, что принято называть «рисковым
капиталом». Уговорив брата открыть счет на 2000 долл., я стал его консультантом. Поскольку счет
нужно было сохранять в тайне, я не мог отдавать приказы со своего рабочего места. Всякий раз, когда требовалось открыть или закрыть позицию, приходилось спускаться на лифте в холл и звонить
по телефону-автомату. (О том, какой выход из аналогичной ситуации нашел Маркус, рассказано в
интервью с ним.) Хуже всего в этом были даже не задержки приказов, нередко стоившие мне
неприятных переживаний, а мои частые отлучки, которые могли вызвать подозрения. Так что
приходилось осторожничать, и иной раз даже откладывать приказ до следующего утра.
Я не помню деталей своих первых немногочисленных сделок. Помню только, что после уплаты
комиссионных я остался почти при своих. Потом пришла и первая, надолго запомнившаяся сделка.
До нее я как раз тщательно проанализировал состояние рынка хлопка за весь период после Второй
мировой войны. Оказалось, что из-за всяческих программ государственной поддержки лишь два
сезона, считая с 1953 года, можно было назвать действительно свободными рынками (рынками, цены на которых определяются спросом и предложением, а не довлеющей государственной
программой). Я справедливо предположил, что прогнозировать цены можно только по этим сезонам.
К сожалению, я не учел другого, более важного обстоятельства, что для серьезного рыночного
анализа имеющихся данных было недостаточно. На основе сопоставления с этими двумя сезонами я
заключил, что рынок хлопка, который шел тогда по цене 25 центов за фунт, будет расти, но не
превысит уровня 32—33 центов.
Первая часть прогноза оказалась верной: цены из месяца в месяц понемногу подрастали. Затем рост
ускорился, и они всего за неделю подскочили с 28 до 31 цента. Этот скачок был вызван какой-то
новостью, которой я почти не придал значения. «Довольно близко к расчетной вершине», —
подумал я и решил сыграть на понижение. После чего, еще чуть поднявшись, рынок быстро съехал
назад — к 29-центовой отметке. Я счел это совершенно естественным, полагая, что рынки просто
обязаны соответствовать моему прогнозу. Однако моим восторгам и прибылям скоро пришел конец.
Цены на хлопок не только вернулись на более высокий уровень, но и неумолимо пошли дальше: 32
цента, 33, 34, 35. В конце концов мой депозит иссяк и позицию пришлось ликвидировать. Именно
отсутствие у меня больших денег на счете я считаю счастливейшим подарком судьбы: ведь в итоге
рынок хлопка взметнулся на невероятную высоту — 99 центов! Это было вдвое выше предыдущего
рекорда столетия.
Из-за этой сделки я на некоторое время разочаровался в рынке. В последующие несколько лет я пару
раз снова испытывал свои силы. Всякий раз я начинал, имея немногим больше 2000 долл., и все их
терял в единственном, но крупном проигрыше. Одно утешало — потери были сравнительно
невелики.
Эту полосу неудач прервали два события. Во-первых, я познакомился со Стивом Кроновицем.
Отвечая за анализ товарных рынков в фирме «Hornblower & Weeks», я принял тогда Стива на
вакантную должность аналитика рынков цветных металлов. Мы работали в одной комнате и быстро
подружились. В отличие от меня, аналитика чисто «фундаментального» склада, Стив использовал
строго технический подход. (Специалист по фундаментальному анализу прогнозирует цены на
основе экономических данных, а технический аналитик — на основе внутренних характеристик
рынка: прошлых цен, объемов сделок и показателей эмоционального настроя.)
До этого я смотрел на технический анализ с большим скепсисом. Мне казалось, что нечто столь
простое, как анализ графиков, вряд ли может представлять какую-то ценность. Однако, поработав
бок о бок со Стивом, я стал замечать, что его торговые приказы часто оказывались правильными. В
конце концов я убедился в том, что моя первичная оценка технического анализа была неверной. Я
понял, по крайней мере по отношению к себе, что для успешной торговли одного фундаментального
анализа недостаточно; кроме того, я нуждался в привлечении технического анализа для определения
моментов входа и выхода из рынка.
Вторым ключевым моментом, благодаря которому я, в итоге, влился в ряды познавших успех, стало
осознание абсолютной необходимости контроля над риском. Я решил никогда впредь не допускать
потерь всего депозита на единственной сделке — как бы я ни был уверен в своем видении рынка.