— твое!»
Вам мешало то, что приказы шли через вашего отца, что отодвигало вас на шаг от остальных?
Конечно. Мы постоянно проигрывали.
Но много потерять вы не могли, поскольку торговали очень скромно.
За тот период я потерял, наверное, пару тысяч долларов.
Тем не менее этот период вы считаете плодотворным из-за полученных уроков, не так ли?
Именно так. Оглядываясь назад, я бы поделился с начинающими трейдерами такой, возможно, не
очень обнадеживающей мыслью: вначале трейдер должен как можно больше ошибаться, чтобы не
совершать ошибок в будущем.
Потому что так это обойдется дешевле?
Верно. И не нужно слишком удивляться, если придется по-настоящему туго.
Знаете ли вы трейдеров, чей ранний успех оказался для них гибельным?
Я наблюдал множество подобных случаев. Есть масса людей, которые так же внушаемы, как утки.
Когда они еще достаточно молоды, им можно внушить, что военный корабль — это их мама-утка.
Для многих трейдеров важно не то, была ли их первая сделка удачной или нет, а то, с какой стороны
получена первая крупная прибыль: с длинной или с короткой. Такие люди часто становятся
предвзятыми быками или медведями, что очень плохо. Обе стороны должны быть одинаково
хороши. Ни одна из них не может иметь каких-то психологических преимуществ перед другой.
Иначе торговля пойдет наперекосяк.
Думаю, что именно это и произошло в 1973 году со многими трейдерами во время взлета бычьего
рынка соевых бобов. Даже если они сами не торговали, а лишь наблюдали рыночный психоз и
видели горстку людей, заработавших кучу денег, то все равно оказались под гипнозом.
Вы имеете в виду, что из-за этого многие стали склонны к бычьей ориентации?
Да.
На чем основывалась ваша вера в успех, когда вы впервые начали торговать на «Mid Am» с такой
малой ставки? Ведь всего одна ошибка — и игра окончена.
Ну, это не так. Преимущество «Mid Am» состояло в том, что на ней торговали мини-контрактами.
Кое в чем я ошибся, но не во всем. Не стану утверждать, что у меня была какая-то вера. Просто у
меня было то же самое, что и у многих других, приходящих в этот бизнес: потребность добиться
успеха. Я имею в виду, что мы ставили исключительно на удачу, тогда как реальных шансов было
больше у обратного исхода. В этом нет никаких сомнений.
У большинства трейдеров первый год бывает неудачным. Что вы делали не так, как они?
Я многое делал правильно, благодаря чему оставался на плаву даже при столь малой капитализации.
Мне посчастливилось перескакивать с одной верной позиции по кукурузе на другую вплоть до
гибели урожая 1970 года.
Это было везение или предвидение?
Думаю, что в этом было больше предвидения. У меня тогда были очень смутные понятия о рынке, его оценке и стратегии торговли. Но то немногое, что я усвоил, было правильным, как, например, необходимость следовать за тенденцией.
Однажды в пятницу все рынки зерна закрылись на своих годовых максимумах. Я считал, и по-
прежнему считаю, что нужно следовать за тенденцией, и чем она сильней, тем лучше. Помню, я
тогда начал сделку на закрытии рынка, купив по паре мини-контрактов в кукурузе, пшенице и бобах.
В понедельник утром все они открылись на своих верхних пределах из-за новости о гибели урожая
зерновых.
Конечно, этого вполне могло не произойти и тогда я бы проиграл. Мне потребовалось бы гораздо
дольше добираться до 2000 долл., которые по сравнению с 400 долл. были просто кучей денег. И все
же я играл не наугад, как в «орла или решку». Я делал то, что должно было оправдаться в итоге: следовал за тенденцией.
Вы считаете эту конкретную модель рынка — очень сильное закрытие в пятницу — полезным
индикатором поведения цены на следующей неделе?
Да. По меньшей мере, в пятницу следует избегать убыточной короткой позиции, если рынок
закрывается на максимуме, и длинной позиции, если он закрывается на минимуме.
Удивительно, что, несмотря на выигрыш на старте, вы пошли в аспирантуру.
Я записался в аспирантуру еще до лета 1970 года, когда начал торговать на площадке. Торговле
отводилось только лето, но эти три месяца и заработанные 3000 долл. произвели на меня сильное
впечатление. Я отправился в Ту-лейн в Новом Орлеане, но продержался там всего неделю. Я
заключал сделки, звоня в Чикаго по телефону, и использовал для этого четвертаки, предназначенные
для стиральных автоматов. Истратив все четвертаки и не имея ничего, кроме грязного белья, я был
вынужден вернуться в Чикаго — другого выбора у меня не было.