Но разве они занимались этим делом не ради заработка на торговле?
Они считали, что можно действительно зарабатывать на этом только при наличии степени доктора философии. И все же Амос убедил их дать мне шанс. Пожалуй, я стал у них первым трейдером без ученой степени. Для начала — это было в августе 1974 года — они выделили мне счет в 30 000 долл.
Лет через десять я превратил их в 80 миллионов долл. Это были довольно удачные годы.
Вы довели до 80 миллионов исходные 30 000 долл., или по ходу дела они что-то добавляли на ваш счет?
Спустя года два или три они добавили к моему счету еще 100 000 долл., но потом только снимали с него. Тогда фирма переживала период экспансии, бремя которой она возложила на своих трейдеров, изымая с их счетов по 30 процентов годовых.
Значит, только для сохранения счета на прежнем уровне вам нужно было зарабатывать по 30 процентов годовых. Учитывая фактический рост вашего счета, да еще в таких невыгодных условиях, это были невероятно прибыльные годы.
Из года в год я делал не менее 100 процентов годовых. А какой год был самым лучшим?
Должно быть, это был 1979 год. Действительно, невероятный год. Я ухватил золото на подъеме, который взметнул его выше 800 долл.
Вы взяли весь этот подъем?
Нет, я то входил в рынок, то выходил из него, но, помню, захватывал крупные участки подъема — по 100 долл. на унцию за раз. Это было бурное время. Я покупал золото в Австралии, Гонконг поднимал его на 10 долл. выше, а в Лондоне оно подрастало еще на 10 долл. В результате при открытии Нью-йоркской биржи я мог распродавать его с прибылью в 30 долл. на унцию.
Выходит, покупать золото на зарубежных рынках было намного выгоднее, чем в США?
В то время я пользовался преимуществом своего проживания в Калифорнии: когда мои нью- йоркские коллеги еще спали, я уже вовсю торговал на гонконгской бирже. Помню, например, как, узнав из теленовостей о вторжении в Афганистан, я позвонил в Гонконг — проверить, знают там об этом или нет. Оказалось, что нет: по крайней мере, цены не изменились. И мне удалось купить 200000 унций золота, прежде чем остальные узнали о произошедших событиях.
Да это же 2000 контрактов! При открытии такой огромной позиции у вас не возникло проблемы с ликвидностью в Гонконге? Нет, мне выдали всё сполна, но, конечно, скрепя сердце. А во время моего последнего визита в Гонконг мне посоветовали воздержаться от посещения биржевой площадки золота. Некоторые до сих пор помнят этот случай.
А они тогда знали, с кем заключают сделку?
Да.
Но им и в голову не пришло, что вам стало что-то известно?
Нет. Скорее всего, они решили, что я просто сошел с ума: ведь только безумец может скупать золото тоннами. Но когда минут через пять-десять новость достигла и Гонконга, на рынке началась свалка.
Я сразу получил 10 долл. прибыли на каждую из своих 200 000 унций.
Даже не верится, что вы смогли так сыграть на теленовостях.
Понимаю. Тем более что раньше я этого не делал. Это был первый, последний и единственный случай. И у меня все получилось.
После почти вертикального взлета этот рынок золота закончился падением. Удалось ли вам вовремя выйти из него?
Да. Я вышел еще на подъеме рынка у отметки 750 долл. Когда он дошел почти до 900 долл., мне стало плохо. Зато потом, когда он вернулся к 400 долл., я почувствовал себя значительно лучше.
Что ни говори, а вышли вы очень удачно. Что подсказало вам о приближении вершины?
В то время многие рынки были очень подвижны. Согласно одному из моих правил выходить нужно было тогда, когда волатильность и темп движения цен становились абсолютно невменяемыми. Об этом я судил, в частности, по количеству дней, когда цены останавливались на верхнем пределе. В тот период часто бывало, что рынок достигал верхнего предела несколько дней подряд. На третий день такой серии я становился очень и очень осторожным. На четвертый день я почти всегда выходил из рынка. Если же мне каким-то образом удавалось продержаться и дальше хоть с частью позиции, то вступало в силу мое обязательное правило: на пятый день предельного роста цены — выходить окончательно. То есть при такой волатильности я насильно выталкивал себя из рынка.
Ваш переход от проигрышей к большому успеху совпал с крупной бычьей фазой развития товарных рынков начала—середины 1970-х. В какой мере этим начальным успехом вы обязаны своим трейдерским навыкам, а в какой — просто благоприятной рыночной конъюнктуре?
Честно говоря, я думаю, что тогдашние рынки были настолько хороши, что, действуя по принципу «купил — и держи», проиграть было просто невозможно. В этом моя история ничем не отличается от многих других. Тогда на рынках делались целые состояния.