— Вы, конечно же, объяснили ему, что она у вас чистая? — усмехнулась Гермиона, пытаясь за шуткой скрыть нервозность.
— Да, но мы быстро выяснили, что это не имеет значения, — Гектор принял правила игры.
— Ладно, — Гермиона прижалась к его плечу. — Просто будем надеяться, что вы всё-таки сломали их приборы.
Гермиона торчала с Гектором до самого вечера, отлучаясь на Заседание, и пообедать, когда его водили на обследование. Они обсуждали зелья, которые она должна сварить — девушка собиралась сделать это ночью, потом читали то, что принесла Гермиона, и Гектор, к её облегчению, написал названия книг, которые попросил принести завтра (значит, он её ждёт), играли в шахматы, и обсудили судебное заседание, на которое она отлучалась утром.
После ужина её всё-таки вытолкали из больницы. Грейнджер вернулась в поместье, и сразу направилась в лабораторию. Проработав до поздней ночи, она выползла оттуда, и трансгрессировала прямо в комнату. И только засыпая поняла, что не видела сегодня Тома. И это немного волновало её, потому что Риддл является тем ещё параноиком, и он вполне может принять её отсутствие на свой счёт, хотя и воспринял её отказ принять метку вполне спокойно. По крайней мере внешне. Грейнджер как сейчас помнила вырвавшуюся из него сырую, холодную магию, которая вызвала мурашки. И это лишний раз напомнило ей о том, что Риддл - не какой-то там слабый мальчишка, а сильный взрослый волшебник. Возможно, самый сильный из всех, кого она знала и знает. Потому что, если то, что она почувствовала в тот день, было следствием его сдерживания, то она искренне боялась представить, насколько он силён на самом деле.
Она долго размышляла над своим ответом после ответа. Она не то чтобы жалела о том, что отказалась… Но всё же долго сомневалась в правильности решения. Но, в конце концов, нашла достаточно аргументов, чтобы оправдать свой отказ. Во-первых, она не хотела быть зависимой от кого бы то ни было. Даже если это Том Риддл, а не Волдеморт. Во-вторых, Гермиона боялась просто забыть о том, для чего она здесь. И как бы это выглядело? На правой руке вырезанное “грязнокровка”, а на левой - метка Пожирателя Смерти. Это просто смешно. И, самое важное, она хотела быть равной. Она по-прежнему не признавала авторитет Риддла над собой. Возможно - только возможно - именно поэтому она его и привлекла.
Второй и третий дни прошли по той же схеме, но Гермиона нашла в себе силы появиться у Риддла, и предупредить его, что у неё и Гектора внезапно появилось очень много заказов. Том отреагировал спокойно, но Гермиона не собиралась обманываться, зная, что он ей не поверил.
В четвёртый день она шла в больницу, как на плаху. И, увидев лицо доктора, поняла, что не зря. Опасаясь, что ноги могут её подвести, она села рядом с Гектором, схватив его за руку. Доктор Беркс старался выглядеть невозмутимо, но получалось у него не очень. И это заставляло Гермиону нервничать, а её магию - колебаться.
— Мистер Дагворт-Грейнджер, наши обследования показали, что у вас образование в лёгком, — начал он; Гермиона крепче сжала ладонь дяди. — Первая стадия, но нам нужно проследить динамику. Опухоль неоперабельная, поэтому вам будет назначено медикаментозное лечение…
Дальше Гермиона слышала слова, но не понимала их сути, словно они доносились через толщу воды. Она всей душой ненавидела некроманта, проклявшего её род таким извращённым способом. Маг умирает от магловской болезни.
В комнате что-то взорвалось.
Гермиона вскинула взгляд. Стеклянная кружка на столике с завтраком рассыпалась на мелкие осколки.
— О, прошу прощения, — запричитала ведьма, направляя палочку на то, что было кружкой, хотя знала, что это не поможет при стихийной магии, — вы в порядке? — спросила она у доктора.
— Да, мы привыкли к такому, — он мельком взглянул на кружку, — проявлению эмоций. Всё в порядке.
— Извините, — тихо проговорила Гермиона, не зная, у кого именно просит прощения — у доктора, за стихийный выброс магии, или у дяди, за то, что так и не нашла способ снять проклятие.
Гектор сжал её ладонь.
— Подождите здесь, Адам принесёт вам список лекарств, — попросил Беркс и вышел.
Гермиона всхлипнула, и Гектор притянул её к себе, не говоря ни слова.
Она не помнила, ни как Адам протягивал ей бланк, ни как они выходили из клиники, ни аптеку, ни первые часы в поместье. Казалось, всё происходило в густом тумане, который не пропускал ни свет, ни звук. В ушах шумело.
И Гермионе было ужасно стыдно, потому что это она должна была поддерживать Гектора, а не наоборот.
***
Придя в себя к вечеру, Гермиона извинилась перед Гектором — она просто не могла не попросить прощения, ведь слезами только заставила его чувствовать себя хуже. И, хотя в глубине души они оба всё понимали, всё же приняли решение послушаться доктора и наведаться в клинику через два месяца, а до этого — соблюдать рекомендации.
Гермиону очень злило, что Гектор не соглашался отказаться от работы, отправиться в путешествие, просто — жить, потому что обязательства ставил выше всего. Он чётко дал понять, что они не будут отклоняться от привычного образа жизни. А потом он отправился отдыхать, буквально вытолкав Гермиону к Тому — им нужно было обсудить предстоящее большое Заседание. Первое, на которое Гермиона отправится одна. Раньше это заставило бы её трепетать от восторга, но сейчас — нет. Напротив, угнетающее чувство беспомощности накрывало девушку с головой, не позволяя вздохнуть.
***
Гермиона что-то скрывала. Том не сомневался в этом с той самой секунды, когда она, ссылаясь на большое количество работы, не приходила к нему три дня. Сначала он подумывал о том, чтобы прямо спросить у Гектора, действительно ли они так загружены, но потом отвлёкся на разрешение проблем Селвина, затем на изучение артефакта, подготовку к Заседанию, и понял, что это не так уж и важно.
Однако Риддла настораживало, что у неё появился повод не видеть его сразу после того, как он предложил ей стать частью его группы, а она отказала. Это заставляло Тома нервничать и следить за собой. Он часто стал ловить себя на мысли, что ему необходимо знать, где Гермиона и чем она занимается. Это были совсем нездоровые порывы, ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы справиться с этим. Он знал, что стоит ему сорваться - он потеряет эту ведьму. Стоит ей увидеть его истинный характер - она уйдёт. И ему не нужно будет даже поднимать на неё палочку.
Они, наконец, встретились. Том и не подозревал, что так сильно хочет её видеть, пока не увидел. Его тело отреагировало соответственно. Как только она вышагнула на ковёр из зелёного пламени, Риддл оказался рядом. И ему совершенно не хотелось тратить время на дорогу до спальни, тем более, ворс ковра был достаточно мягким.
Гермиона если и удивилась его напору, то ненадолго, потому что сразу же начала отвечать на поцелуй с такой яростью, что переплюнула самого Тома. Она взмахнула палочкой, оставляя их без одежды, и подтолкнула его к стене, а потом опустилась на колени. Смотря прямо ему в глаза, она опустила свои горячие губы на головку члена и блаженно зажмурилась, застонав. Вибрация её голоса завела Тома ещё сильнее. Он запустил пальцы в её волосы, разрушая причёску, и слегка надавил на затылок. Она подчинилась, позволяя члену пройти глубже. Том зашипел, то ли от удовольствия, то ли от того, что ударился затылком о стену, когда она взяла его до самого основания. Гермиона наращивала темп, продолжая стонать, и Том кончил, испытывая небольшое разочарование от того, что лишился возможности наблюдать за чудесной картиной, как её губы скользят вдоль члена, но в тоже время, чувствуя глубокое удовлетворение, когда увидел, с каким наслаждением она глотнула.
— Гермиона, — прорычал он, опускаясь к ней, и подталкивая её ближе к огню.
Ветки в камине трещали и хрустели так, что Том заподозрил, что без магии там не обошлось.
Он навис над ней — абсолютно голый, такой же, как и она, — проводя рукой по её ноге. Гермиона сначала упёрлась локтями в пол, потом легла на спину, и, повинуясь жестам Тома, развела ноги шире. Он смотрел в её лицо, не отрываясь, пока ласкал её пальцами, впитывал в себя её эмоции, такие живые, открытые, острые. Смотрел, как двигается её горло, как пальцы зарываются в ворс, когда она кончала. Он вошёл в неё, не дав отойти от оргазма, и Гермиона захлебнулась воздухом. Она упёрлась горячими ладошками в грудь Тома, ритмично вдыхая и выдыхая, когда он входил и выходил из неё.