Шли плотным строем, чтобы не терять друг друга в серой неоднородной пелене, по стрелке компаса, по прямым указаниям диспетчера-оператора, отслеживающего на экране РСЛ все перемещения четвёрки «Яков» и вражеской цели. Уже было понятно, что никакой это не «Либерейтор» — машина по отражённому ЭПР* сопоставима размерами с преследовавшими её одноместными истребителями.
Получив очередную лаконичную корректировку: «Цель у вас под крылом ниже на тысячу на контркурсе», Алелюхин повёл своих в разворот, спускаясь в пологой глиссаде, всё ещё прячась в облаках.
Теперь трансляция с корабля шла в постоянном режиме, отсчитывая сокращение дистанции сближения, в том числе и по высоте.
Решение атаки гвардии майор выбирал по обстановке, по ситуации, отказавшись от захода с хвоста. Мелькнувший внизу в облачной прорехе распластанный крыльями силуэт, показавшийся таким доступным, только подстегнул на энергичные действия. Качнув крыльями для внимания, отжав ручку от себя, командир бросил машину вниз, выходя в отвесное пикирование — намерено — полагая, что стрелку оборонительной пулемётной точки, смотреть, задирая голову в зенит не в пример хлопотней, чем обшаривать взглядом более острые углы.
Все четыре истребителя, набирая скорость, падали на жертву точно хищные птицы на жертву! Навстречу неслись пронизываемые насквозь клочки эфемерной «белой ваты», вражеский самолёт стремительно рос на глазах. Уже виднелось тускло поблёскивающее остекление задней кабины, где сидел второй член экипажа, выполнявший, как водится, функцию радиста — именно туда нацеливалась командирская машина… важно было, чтобы противник не успел выйти в эфир.
Время сближения измерялось секундами и те, кто находились внизу, никак не забеспокоились, всецело занятые наблюдением за водной поверхностью.
Внезапность была абсолютной… однако не обошлось без нестыковки. Британский пилот видимо для лучшего обзора вниз, вдруг чуть склонил машину на крыло, от чего та начала скользить вправо, как раз туда, куда собирался выходить из пикирующей атаки капитан. Всё произошло настолько быстро, что Алелюхин успел дать лишь короткую пушечно-пулемётную очередь… отпустив гашетки, бросая истребитель уже влево, пройдя в какой-то паре метров от чужой плоскости, едва «не наломав дров»***. В миг сближения атакованный самолёт заполнил весь вид, более чем ясно выявив характерное для «Файрфлая» развитое не выступающее за профиль фюзеляжа остекление фонаря задней кабины — опасения напороться на встречную пулемётную очередь заднего стрелка оказались напрасными***. Туда он и метил, удовлетворившись разлетающимся крошевом.
Огонь «ведомого», которому было уже чуть попроще, убил пилота. Вторая пара доработала закрутившуюся в штопоре машину.
Им даже не пришлось сообщать о победе, на экране радара всё было и так прекрасно видно.
* ЭПР (эффективная площадь рассеяния) — условная величина, показывающая, насколько хорошо отражает объект радиоволны радара.
** «Наломать дров» — принятое у лётчиков жаргонное — покалечить самолёт.
*** У Анисимова в ситуации с разведывательным «Файрфлаем» пилоты почему-то опасаются заднего стрелка, тогда как данный самолёт оборонительной точки не нёс, являясь двухместным истребителем палубного базирования. Второй член экипажа значился штурманом. В нашем же случае уже упомянутый «ликбез» включал в себя обязательное освещение вероятности предстоящей встречи именно с данным самолётом-разведчиком. Другое дело, что опытные советские асы не позволяли себе расслабляться, британцы вполне могли выслать в дозор и «Эвенджер», у которого позади в верхней полусфере стояла турель с крупнокалиберным пулемётом калибра 12,7-мм.
«Файрфлай» ещё падал. На диапазонах, известно пользуемых британцами, ничего экстраординарного не прозвучало. Прослушивающие эфир операторы, молча покачали головами в наушниках, поглядев на старшего вахты — мичман сразу же донёс «наверх», что сбитый «англичанин» сообщить об атаке не успел.
«Скорей всего», — мысленно добавил принявший на мостике доклад капитан 1-го ранга Скопин. Не особо чтоб сомневаясь, однако, нельзя было исключать и того, что британцы могли работать на какой-нибудь хитрой частоте.
Обнадёживало, что радио «ловили» и на других кораблях эскадры, проскочило бы что-то тревожное — известили.
— Смотрю я на все эти кошки-мышки, — вдруг завёл заглянувший на мостик штурман, — и скажу, будь бы «Чапаев» полновесным авианосцем, со сбалансированной авиагруппой…
— И что бы? — склонил голову кэп.
— Да то, что в нашем раскладе эскадра Левченко с британцами даже и близко не может сыграть в равную игру — дуэли авианосцев: первыми найти и непременно первым атаковать.
— Что сумели, то и построили: ограниченный тоннажем «Чапай» несёт ограниченную функцию — прикрыть истребительным «зонтиком» эскадру. — Хорошо. В таком случае, какой смысл было тащить с собой за тридевятый океан эскадрилью «Су-шестых» г стоят сейчас в ангаре мёртвым грузом. Попытка поиграть в универсальность? На всякий случай лишь бы было? Пугнуть «Беннингтон» восьмёркой бомбардировщиков с 500-килограммовочками на подвеске? Против их-то ПВО? Сомнительно. Ладно корыта «Либерти» утопить, но для этого вполне сгодились бы истребители-бомбардировщики. «Як-девятый» с литерой «Б», брал до четырёхсот килограммов бомб. За глаза хватило б…
— А поднял бы он эту полную загрузку с короткой палубы «Чапаева»? — оспорил со снисходительным превосходством знатока Скопин, — а?., ну?., то-то!
Не спорю: унитарная машина — истребитель, способный провести штурмовку и бомбометание — к этому пришли к концу войны все воюющие стороны. Немцы вложились в «Фокке-Вульф» — фронтовой Fw-190, япошки со своим палубными «Зеро» — те же 500 таскал, и не обязательно в режиме «камикадзе». У американцев «Корсар», а «Хеллкет» тот так вообще мог подвесить чушку под девятьсот кэгэ, что не всякому одномоторному бомбёру под силу. Но взлетали они с таким грузом, обращу внимание, не с ограниченных палуб эскортных и вспомогательных авианосцев.
Теперь давайте рассуждать логично, исходя из того, что штаб ВМФ СССР во всём, что касалось всей этой рейдерской операции, планировал всё тщательно… а планировал он тщательно! — надавил Скопин, — в обязательном порядке подключив разведку в стане давешних союзников. Какой анализ? — по идее на атлантических коммуникациях у англосаксонских недругов на тот текущий период ничего особо серьёзного не должно было быть. Так как для конвойных операций большие корабли не требуются.
А против одного-двух эскортных авианосцев, авиагруппа — «Чапаева» вполне сбалансирована. Более чем достаточно.
То, что американский «Беннингтон» — здоровяк класса «Эссекс», случайно оказался поблизости, тогда как, несомненно, необходим был на Дальнем востоке, это и есть случайность.
Теперь британцы… — да, сумели оперативно вытащить в море три достаточно быстроходных в классе «Кинг Джорджа». Да, у них на театре имелись тяжёлые ударные авианосцы, но обратите внимание, тот же «Формидэбл» должен был отчалить на Тихий океан, и задержался лишь из-за того, что вдруг сломался. Случайность.
Так что свои… какие-то, — сомнительно поправился Геннадьич, — резоны у Кузнецова и тех, кто занимался разработкой и планированием этой «морской провокации», были.
Самолёты боевого патруля продолжали оставаться в воздухе, барражируя в ожидании, сжигая топливо, ходя кругами над эскадрой. И лишь по прошествии получаса — ничего не происходило — получили разрешение на посадку.
— С таким раскладом играть в кошки-мышки можно долго, — высказался на случившееся старпом.
— Это лишь отсрочка, — вяло возразил командир, — по всей логике самолёт-разведчик должен сохранять радиомолчание, нарушая его по факту обнаружения искомого. Так? Сколько он может находиться в воздухе? Час? Два? Потом они хватятся.