Он бил куда-то совсем на близкой дистанции, опустив стволы главного калибра практически на прямую наводку, давлением дульных газов снося не только пенные барашки с волн… подминало сам океан.
— Да где он? Где «англичанин»⁈ — проследив в том направлении, куда садил линейный крейсер, Скопин, наконец, поймал прореху в дождевой полосе — в оптике с наложенной поверх изображения градуированной шкалой появился силуэт жертвы. Картинка дёргалась, размывалась, но было понятно, что это была уже агония — накренившийся, судорожно сотрясаемый от накрытий и попаданий, извергающий пламя и обломки корабль…
— Довернуть на полрумба, возвращаемся на курс, — распорядился кэп, поймав одобряющий взгляд штурмана.
Огни горящего корабля поползли, ползли, уходя мимо траверзом.
«Кронштадт» задробил главный калибр, более стрелять смысла не было, лишь чьей-то инициативой очистить казённик одиноко гавкнуло и виновато заткнулось 152-мм орудие.
Окутавшийся дымом и клоками огня, представитель британского типа «Фиджи», уже в неуправляемом дрейфе, быстрым погружением под воду окончательно захлебнулся. Штормовой океан лязгнул пастью очередного девятого вала и заведомо обречённого как не бывало.
Тем временем правее реальность в очередной раз обнажилась очертаниями выплывшего из непогоды линейного корабля — «Советскому Сокэзу» пройти над местом водоворота из нефти и обломков… бремя победителей — подобрать немногих выживших.
Позади…
Бремя догоняющих
Позади, всего в семидесяти милях, мучился дурным сном адмирал Генри Рутвен Мур… пробудившись, ворочаясь, прокручивая в голове заботы минувших суток и ожидаемого дня…
Перед отбоем он провёл не столько очередное совещание своего походного штаба, сколько просто пригласил приближённый круг офицеров в адмиральский салон, чтобы обсудить общую картину дела. Выслушать мнения, даже если те представляли лишь теоретические выкладки.
Полученная ранее циркуляром Адмиралтейства метеосводка вызвала среди штабистов очередную волну дискуссий, предположивших версию того, что ледовая обстановка позволит русским пройти к «норду» от острова Медвежий, поднявшись к более высоким широтам.
—…в этом случае следует подумать о расширении зоны охвата в неверных направлениях для патрульных «Либерейторов» с аэродромов в Норвегии. Иначе «красная эскадра» сможет проскочить незамеченными мимо соединения контр-адмирала Вайена, который окажется намного южнее, чтобы дотянутся до противника палубными самолётами-разведчиками, как и всей ударной авиагруппой.
Кто-то немедленно возражал, по заведённому порядку любое высказанное суждение требовало оппонирующего разбора:
— Вряд ли «иваны» отважатся на подобный крюк. Это, во-первых, потерянное время. Во-вторых, к северу и шторм сильнее. Всё это неотрывно следует в контексте третьего аргумента: у них, как и у нас наверняка существует проблема пополнения топливом.
Вставит своё и адмирал Мур:
— И можно лишь жалеть, что прежде увели в метрополию «Имплекейбл», ещё один авианосец в оперативном доступе очень был бы к месту*. Сейчас погода нелётная, но назавтра, когда немного прояснится, использование авиации станет более чем актуальным. Не стоит забывать, по результатам боя с авиагруппой «Беннингтона», что русские, пусть локально, но оказались в состоянии обеспечить плотное ПВО своей эскадры. Да-да, локально. Само по себе рейдерство, как концепция, несёт в себе элемент локальности, при нашем бесспорном преобладании на море: оказаться в нужном месте и в нужное время, например против слабозащищённого конвоя или одинокого крупного транспорта, уничтожить их и быстро покинуть место, избегая возмездия.
А они, между прочим, наглядно продемонстрировали способность пережить и линейный бой.
Вижу я, на что вы заритесь — артиллерийский реванш: если советский адмирал всё же сделает такую глупость, удлинив свой маршрут, тогда надводный бой неизбежен. Успеем их догнать и мы, вполне успеют подтянуться и тихоходные линкоры, что ведёт Бонэм-Картер. И даже если русские выдвинут какие-то свои силы из состава Северного флота, — адмирал значимо зыркнул на слушающих офицеров, — перетопим!
Не та битва, о которой мы мечтали, джентльмены. «Ройял Соверен»… что уж, сомнительная победа пустить на дно, пусть и переданный врагу, корабль Его Величества**.
— Они назвали его «Архангельск», сэр.
— Вот-вот, ещё и «архангела» в придачу. Хотя, будь я проклят, тем самым мы оказали бы большевицкой России услугу, так как не думаю, что в свете последних событий «Дядя Джо» его вернёт. Корабль пятнадцатого года постройки сомнительное приобретение, если говорить о расходах на его содержание, тем более для разрушенной войной экономики.
* 8 нашей исторической реальности HMS «Implacable» на ноябрь-декабрь 1944 года продолжал действовать в районе Северной Норвегии, прикрывая минные постановки, нанося удары по прибрежному германскому судоходству. Здесь же, с «замирением» антисоветской коалиции с Германией, необходимость в боевых действиях с немцами отпала. Корабль планово ушёл на ремонт в Росайт.
** По сути, полученный СССР в счёт итальянских репараций британский линкор «Ройял Соверен», являлся «переданным во временное пользование».
Пробудившись, взглянув на часы: «…пятнадцать ноль пять, а разошлись лишь вторыми склянками после часа ночи», и, поняв, что сна не будет, Генри Мур со скрипом встал, решив пройтись в ходовую рубку. Ночной визит командующего не застал врасплох, вахта неслась исправно, доложившись об основных интересующих показателях: курс, скорость, место… часом с небольшим назад миновали, как ориентир, траверз Ян-Майна, где согласно штурманской прокладке совершили поворот, немного склоняясь к восточным румбам. С каждым оборотом винтов линкор сокращал разрыв, нагоняя корабли, противника, по крайней мере, должен был. Мур знал, что русских в любом случае задерживает лёгкий авианосец в составе их эскадры, который по всем законам гидродинамики, вследствие малого тоннажа и размерностей вне сомнения тяжело переносит штормовые волны.
«Кинг Джордж» задерживал лёгкий крейсер «Диадем». По тем же причинам.
Ещё перед отбоем, подумав, Мур связался с его командиром и они «договорились» разделиться. На время. Распоряжением командующего, сопровождающий флагманский линкор крейсер постепенно отстал.
— Наладится погода, нагонит, — утвердился аргументом адмирал. Не «откатавший» с момента ввода в эксплуатацию и года, и уже успевший пройти текущий ремонт на верфи в Розайте, HMS «Diadem» вполне способен выдать заявленные 32 узла. Дождаться бы лишь, когда немного утихнет и уляжется.
— Контакт с ним поддерживается?
— Сэр. Проходимость радиосигналов отвратительная. Последний раз с его радиоточкой связывались сорок… — ответственный офицер взглянул на часы, — почти час назад, сэр.
Адмирал покивал головой: только относительная близость крейсера позволяла пробиваться радиосигналу. Связь со штабом флота отсутствовала. Как и мало что было известно о высланном в оговорённое место встречи судне-танкере, последний сеанс радиообмена с которым состоялся несколько часов назад, и произойти с ним за это время могло всё что угодно, не исключая не вовремя вылезшую германскую субмарину или всё то же пагубное воздействие шторма.
Сам «Кинг Джордж» преодолевал нынешние «девять баллов Бофорта» почти без потери в назначенной и фактической скорости, прямым, будто рубленым носом вспарывая океан. Потоки воды гнало, заливая всю баковую часть, вплоть до носовых башен, брызги долетали до ходовой рубки. В бою это доставляло массу проблем… британские линкоры данной серии справедливо считались «мокрыми» кораблями.
Адмирала Мура сейчас больше волновал резерв, а вернее уж было бы говорить, остатки топлива. 40 тонн в час — таков был расход флотского мазута у линкоров типа «Кинг Джордж» на полном ходу. Плюс четыре тонны на общекорабельные нужды.
В вопросе топливной логистики Адмиралтейство пошло по пути минимизации издержек: своё горючее отдаст один из десятка выведенных в море кораблей дозорной завесы — оказавшийся в доступе вспомогательный крейсер. Мур даже не знал, сколько может выделить это переделанное в военный корабль судно, и готов был «высосать» его досуха, по минимальную планку мерного лота, оставив — «донора» ни с чем. «Нам важнее. Если мы не примем нужного запаса, то можем оказаться в очень сомнительной ситуации, и что самое отвратительное — по закону подлости в самый неподходящий, горячий момент, когда надо будет вступить в бой. Что ж, если понадобится, мы выжжем свой мазут до конца, даже если лотом придётся жечь в топках дерево палуб».