— Пошли все вон!— Приказала Марта, указывая слугам на дверь,— продолжим позже. Ее Светлость желает остаться одна.
Агнесса встала со своего места, взяла ткани и поклонилась герцогине:
— Займу место в одном из залов, если вы не против.
Диана кивнула, желая остаться в тишине и привести мысли в порядок. Всегда, когда доктор Москатти ее осматривал, то было волнительно. Она боялась, что однажды он скажет что-нибудь плохое о ребенке. Диана прекрасно знала, что в этот раз проклятье ляжет на нее саму, но все равно было страшно за сына. Или за дочку. Не важно кто из Висконти родится у нее первенцем, это будет их со Стефано малыш. Они еще не говорили по поводу дальнейшей судьбы девочки, но надо было выгодно выдать ее замуж, возможно, за дофина Франции. Или сына герцога Бургундии.
Диана мечтательно гладила живот, воображая, какая жизнь сложится у этого ребенка, и зашла в комнатку, которую уже начали готовить к его появлению. Она окинула ее взглядом: здесь стало чище и светлее. Вся убранная мебель лишь нагромождала ее, но пока ее нет, то места стало больше. Взгляд упал на полотно, натянутое на большей площади стены. На сером от грязи цвете была изображена женщина с миловидным лицом, она держала на руках ребенка, а рядом ангел даровал тому голубя. Диана залюбовалась картиной, изучая черты лица незнакомки и приходя к выводу, что эта картина была создана по библейскому сюжету. Она вызывала тепло и умиротворение. Почему раньше этой картины не было видно? Скорее всего, она была скрыта громоздкой мебелью.
Диана пальцем дотронулась до картины и смахнула пыль. Эту картину она предпочла бы отставить, но прежде ее надо привести в порядок и дать художнику замка задание ее реставрировать.
Герцогиня стала стягивать полотно, уверенная в том, что сама сделает это аккуратнее слуг. Они ничего не смыслят в искусстве и могут ее повредить. Как только полотно стянулось наполовину, перед Дианой предстала дверь. От неожиданности девушка замерла, пораженная своей находке.
Доктор Москатти дрожащими руками провел по лицу, на котором большими каплями выступил пот. Он сидел какое-то время молча, даже не смотря на герцога. Перед глазами возникла картина, как он собственными руками душит новорожденного ребенка… Этот ребенок будущий наследник миланского престола. Как? Как можно убить дитя? А если он, доктор, не сделает этого, то будет повешен и его дети будут голодать без кормильца. А как же больные люди, которые останутся без его помощи? Но если он это сделает, то как будет смотреть в глаза Ее Светлости? Диана подобна ангелу, которого послали на землю. Герцог явно обезумел.
— Но как же такое сделать?— Тихим голосом спросил он, наверно больше даже себе,— это же ваш наследник! Это ребенок!
— Будут еще,— спокойно ответил Стефано,— это надо сделать так, чтобы герцогиня ничего не заподозрила. Я бы мог просить вас вытянуть этого ребенка из ее чрева уже сейчас, но боюсь, Ее Светлость этого не переживет.
— Она не переживет смерть дитя, которое будет рожать,— доктор дрожал, его знобило с невероятной силой.
— Она успокоится, со временем забудет и родит другого.
— Я не понимаю… Зачем? Ребенка можно отдать…
— Ребенок должен умереть!— Грубо произнес Стефано, и доктор Москатти поднял на него испуганный взгляд,— это долгая история, просто слушайте меня, делайте, что я говорю, и герцогиня будет жива и счастлива. И вы тоже,— он понизил голос, делая акцент на следующих словах,— будете счастливы со своей семьей.
Доктор опустил голову и несколько раз кивнул, подписывая себе приговор. Гореть ему в аду! Но если суждено взять на себя этот грех, то такова его доля.
— Хорошо, Ваша Светлость, я сделаю так, как вы приказываете.
Стефано откинулся на спинку кресла:
— Диана не должна догадаться. Если я что-то заподозрю, то прикажу отрубить вам голову.
Он встал, отодвинув кресло, и доктор с поникшим видом последовал за ним- тоже встал. Надо было осмотреть герцогиню и не дать ей повода для догадки. Вести себя как обычно. Вот только все изменилось и надо будет смотреть ей в глаза и врать. Пока он будет подниматься по лестнице, то надо привести себя в норму, откинуть мысли, оставить их на потом, когда наступят роды.
Доктор уже хотел выйти, как в дверь постучали и она тут же открылась. В кабинет ввалился взволнованный Карло, а следом забежала Марта, хватаясь за голову:
— Ваша Светлость,— она обернулась к доктору,— доктор Москатти, срочно наверх, Ее Светлости плохо!
Реакция Стефано была молниеносная. Он выбежал первым, за ним еле поспевал доктор Москатти. Пока они бегом поднимались по лестнице, переступая через ступеньки, в мыслях герцога нарисовалась жуткая картина- Диана вся в крови, лежащая на кровати и не подающая признаков жизни. Утопая в собственных мыслях, он не понял, как очутился перед дверью. Толкнув ее, перед ним предстала картина: Диана согнулась возле кровати, сидя на полу, голова ее была опущена над деревянной бадьей. Герцогиню рвало, она опиралась руками о пол, а рядом сидела Агнесса, поддерживала Ее Светлость за плечи. Как только дверь распахнулась и в покои влетел герцог, а за ним врач, девушки подняли головы. В глазах Агнессы тут же прочиталось облегчение, а вот в глазах Дианы стол туман и что-то еще. Стефано не понял, что именно, она была бледна, как мел, и ее опять стошнило.