— Значит, так, дорогуша, — выдавил он наконец, — у нас тут убогим не подают. Либо ты выполняешь распоряжения, либо сразу будем прощаться.
Женька больно ущипнула меня за ягодицу, и мне пришлось тут же изобразить раскаяние:
— Простите. Я постараюсь вас не разочаровывать… и не болеть.
— То-то, — немного подобрел Глеб Николаевич, — работать будете по неделям.
— Извините, — осторожно встряла в разговор подруга, — мы хотели бы на первых порах работать вместе. Так мы быстрее освоимся. Вы не возражаете?
— Дело хозяйское. Работайте, как хотите. Только дополнительной платы не ждите. Ставка — сто долларов. Плюс пять процентов от ежедневной выручки делятся между всеми работниками смены за исключением официантов. Те имеют навар чаевыми. У администратора за смену набегает долларов пятнадцать, в удачный день, может, и двадцать.
Я принялась производить в уме подсчеты. Пятнадцать рабочих дней в месяц при посменном графике — это минимум двести двадцать пять у.е. и еще сто долларов ставки. Всего триста двадцать пять получается, а возможно, и больше. Доцент в высшем учебном заведении со всеми степенями и званиями за две недели столько не зарабатывает. Хорошо, если за месяц такая зарплата набежит. И из нее еще вычтут налоги. Я непроизвольно издала глубокий вздох, опечалившись горькой судьбой своих коллег. Глеб Николаевич истолковал мой вздох по-своему.
— Не устраивает заработок? Милости прошу в официанты. Они по сто баксов за смену стригут как с куста.
— Нет-нет, — поспешно заверила я, — меня устраивает должность администратора.
В мозгах сам собой защелкал калькулятор. Если официанты в ресторане тоже работают по неделям, то за полмесяца они набивают примерно полторы тысячи долларов. Совсем не кисло для простой рабочей профессии. Ни один академик в нашем университете столько не получает. И зачем, спрашивается, вообще в наше время высшее образование?
Первый рабочий день Женька ознаменовала серией мелких конфликтов с персоналом. Официанты, по ее мнению, были не слишком расторопны, работники кухни бестолковы, а кассиршу она вообще пообещала уволить за то, что та случайно выдала официанту лишних пять рублей сдачи по счету. Я, как могла, сглаживала выпады подруги, и в конце концов наше двойное администрирование стало напоминать игру в хорошего и плохого полицейского — Женька напрягала общую атмосферу, я же прилагала усилия, чтобы ее разрядить.
Кроме того, мое настроение портила рабочая униформа. Я как-то не привыкла носить одежду с чужого плеча. А костюмчики, которые нам с Женькой выдали, уже явно были в употреблении. Благо хоть знакомая портниха успела подогнать их под наши фигуры. Но все равно я всей кожей ощущала большой дискомфорт.
С обувью дело тоже не заладилось. Вчера мы с Женькой выбрались на вещевой рынок, справедливо рассудив, что в туфлях от «Карло Пазолини» и с сумочками от «Шанель» нелегко изобразить скромных тружениц. Дешевые вещички, которыми мы обзавелись на базаре, на вид были премиленькие. Но китайские туфли из натурального дерматина, почти идеально сидевшие на моей узкой ступне при покупке, за полдня позорно растоптались. И теперь ноги в них бултыхались, как дерьмо в проруби, угрожая кровавыми мозолями.
Сама же работа, к счастью, не слишком напрягала. Мы встречали клиентов у входа, провожали к свободному столику, контролировали правильность выставленных счетов, следили за работой официантов, чтобы те не расслаблялись. Конечно, в случае каких-либо осложнений администратор должен разобраться в ситуации. Например, если начнет буянить подвыпивший клиент, возникнут претензии к обслуживанию или не сработает кредитная карточка. Но ничего такого в первый день не произошло. До часу дня посетителей практически не было. Потом пару часов обеденного ажиотажа, и снова затишье часов до шести. Под вечер зал заполнился до отказа, и официанты едва поспевали разносить заказы. Я незамедлительно поспешила им на помощь и, оставив Женьку контролировать обстановку в зале, метнулась на кухню. Повара как раз заполнили блюдами поднос, предназначенный для третьего столика.
Там, поблескивая золотым «Ролексом» на запястье, поджидал заказ одинокий клиент в добротном светлом костюме. Он сидел с видом нахохленного индюка и, казалось, испытывал глубокое пренебрежение не только к моей скромной персоне, расставляющей перед его носом тарелки, но и к самой еде. Хозяин жизни — мысленно определила я его «профессиональную» принадлежность. Такие, как он, считают, что земной шарик вертится исключительно вокруг них. Подобные экземпляры никогда не возьмут в руки дешевую шариковую ручку даже в том случае, если нужно экспромтом записать телефон. Все, к чему они прикасаются, должно демонстрировать окружающим их звездный социальный статус. Отвратительные личности. Понтов больше, чем денег.