Одной из наиболее значимых для Бисмарка фигур из поколения «отцов» стал на рубеже 1830—1840-х годов Эрнст фон Бюлов-Куммеров[71], принадлежавший к числу самых влиятельных померанских землевладельцев. Он безоговорочно одобрил решение молодого Отто посвятить себя управлению поместьем и в дальнейшем поддерживал с ним оживленную переписку. Сам Бюлов был весьма деятельной натурой — инициатор целого ряда бизнес-проектов (не всегда удачных), один из основателей сельскохозяйственной академии в Грейфсвальде, политик и публицист. В 1831 году при его деятельном участии был основан Реген — вальдский союз, объединивший померанских помещиков, заинтересованных в развитии сельского хозяйства. Деятельность союза простиралась от совместной защиты интересов местных производителей до обсуждения достижений современной аграрной науки. Отто фон Бисмарк вплоть до 1848 года принимал в ней самое активное участие.
По своим политическим убеждениям Бюлов-Куммеров являлся консерватором, активно защищал интересы прусского дворянства, однако не был чужд реформаторским идеям. Что касается внешней политики, то здесь он выступал за изменение сложившегося в Центральной Европе статус-кво и за доминирование Пруссии в Германии. Есть основания полагать, что общение с ним оказало существенное влияние на формирование политических взглядов и концепций молодого Отто фон Бисмарка, оказавшихся во многом похожими на идеи Бюлова.
Однако по-настоящему судьбоносное значение приобрело для нашего героя другое знакомство. Речь идет о кружке молодых пиетистов, членом которого являлся его близкий друг Мориц фон Бланкенбург, и покровительствовавших этому сообществу влиятельных фигурах из поколения «отцов». Переписка Отто и Морица по религиозным вопросам началась весной 1843 года, и вскоре кружок пиетистов стал играть в жизни молодого Бисмарка весьма значимую роль.
Пиетизм появился в конце XVII века как одно из течений внутри германского протестантизма. Его основной особенностью был тезис о тесной связи человека с Богом. Пиетисты придавали большое значение внутренним религиозным переживаниям и личному благочестию. Вся жизнь — как частная, так и общественная — должна была, по их мнению, проходить в согласии с божественными заповедями. Новый Завет они рассматривали как своего рода практическое руководство к повседневной жизни. Популярности пиетизма у прусского дворянства способствовало то обстоятельство, что он в условиях первой половины XIX века олицетворял собой протест против идей либерализма и европейского Просвещения, ассоциировавшихся с ненавистной революцией и Бонапартом.
Как уже говорилось выше, глубокой религиозностью Бисмарк не отличался. Его взгляды биографы часто характеризуют как нечто среднее между деизмом и пантеизмом[72]. Он признавал существование высшей силы, но не верил в то, что она нуждается в исполнении смертными неких ритуалов и церемоний, постоянно наблюдает за ними и вмешивается в их повседневные дела. Молодые пиетисты привлекали его, вероятно, в первую очередь как интересные и неглупые собеседники, с которыми можно подискутировать — в рамках кружка собралась практически вся образованная и интеллигентная дворянская молодежь тогдашней Померании. Кроме того, ему импонировали отказ пиетистов от догматики и вера в способность человека общаться с Богом напрямую, без посредников — впоследствии это станет важной составляющей его собственных религиозных убеждений, — а также царившая в кружке атмосфера: радостная и спокойная уверенность в правильности избранного пути, которой так не хватало самому Бисмарку.
Вскоре, однако, у молодого человека появился еще один веский повод почаще встречаться с пиетистами. Речь идет о Марии фон Тадден-Триглафф — красивой светловолосой девушке на шесть лет младше Отто. Глубоко верующая, даже набожная, она была в то же время открытой, естественной и жизнерадостной. Ее внутренняя глубина, искренняя вера и целеустремленность привлекали Бисмарка; интерес быстро перерос в настоящее чувство.
В свою очередь, Мария увидела в беспокойном, мятущемся скептике, к которому прониклась искренней симпатией, идеальную почву для духовного просвещения — одной из составляющей пиетизма была убежденность в необходимости миссионерской деятельности. Ее завораживали сила и энергия, которые излучал Бисмарк (в одном из своих писем она назвала его «померанским фениксом»[73]). Наверняка сыграло свою роль и то, что Отто обладал весьма импозантной внешностью: высокий, атлетического телосложения, с короткими светлыми волосами, аккуратно подстриженными усами и густыми бровями, под которыми светились большие выразительные глаза, с мягким тембром голоса, — он был предметом тайных мечтаний многих молодых померанских дворянок. «Он выглядел молодо, но по сути был совершенно зрелым мужем», — описывал Бисмарка в 1846 году один из современников[74].
71