Аллен и Питер наведались к Гаю Карлоффу в Бит Отель, и все оказалось в полном ажуре. Карлофф устроил их встречу с мадам Рашу, и она подтвердила, что после 15 октября освободится комната с плитой, до той поры оставался месяц. А поскольку ни в одной из других гостиниц, где были свободные номера, готовить не разрешалось, они решили поехать к Грегори в Амстердам и вернуться, когда освободится комната.
Пятого сентября 1957 г. была опубликована «В пути» Керуака, кто-то показал Аллену отзыв Гилберта Милстейна в The New York Times, в котором книга всячески расхваливалась, и эта рецензия сделала Керуака знаменитым. До этого Джек обижался на Аллена за то, что люди продолжают представлять его как «парня, которому Гинзберг посвятил свой “Вопль”», теперь его слава могла соперничать со славой Гинзберга. Аллен писал ему: «Мы видели отзыв в Times от 5 сентября. Я чуть не расплакался, настолько там все хорошо и правильно написано – теперь тебе не надо больше волноваться, что твое имя существует только в моем посвящении, это мне придется плакать в твоей великой тени, вот, что случилось в Нью-Йорке, – ты знаменит. Безумные волны славы грохочут в твоих ушах?»
За Керуаком просто охотились, поодиночке и группами, сильно преувеличивая его пристрастие к алкоголю. Беда была в том, что люди видели в нем Дина Мориарти, главного героя книги, жульничающего в бильярдной, любителя женщин и угонщика автомобилей, который мог очаровать любого, что часто и делал. Но, конечно же, Керуак не был Мориарти, это был портрет его друга Нила Кэссиди, очаровавшего Керуака. Джек завидовал тому, с какой легкостью тот обращается с женщинами, его ковбойской внешности красавчика с большими глазами, тому, что он лучше водил машину. И, несмотря на то, что был чрезвычайно похож на Кэссиди, и то, что он был таким же красавчиком, как ребята, снимавшиеся в эпохальных фильмах, Керуак казался себе коротышкой, коренастым, волосатым и толстым невеждой. Он рос в строгой католической семье и стыдился своего тела, был застенчив и робок с женщинами. И в то время как Джек пытался ужиться со свалившейся на него славой, употребляя огромное количество алкоголя, Аллен и Питер собирались ехать в Амстердам к Грегори.
Последнюю ночь в Париже поэты провели, гуляя по центральному рынку Парижа, они наблюдали за тем, как продается мясо, и дивились, с каким безразличием мясники в заляпанных кровью передниках таскали большие подносы с печенью или шли, сгибаясь под тяжестью половины коровьей туши, а на весь этот ночной разгул невозмутимо взирала церковь Святого Эсташа, построенная в готическом стиле. Аллен уделил описанию этой сцены большое место в своем дневнике, которую назвал «Апокалипсис на рыночной площади»: «Тележки, полные легких, тележки, полные печенок, тележки, полные сердец / Тележки, полные голов / Дрожащие и трепещущие легкие…»
Первым утренним поездом они уехали в Нидерланды к Грегори, сначала они отправились в Роттердам, где всласть походили по музеям, а потом поехали в Амстердам. Там они спали на большом ковре на полу квартиры Грегори на Реньер Винкельскаде, около канала Амстел в южной части города. У него была большая комната с центральным отоплением, так что им было удобно. Аллен и Питер еще не бывали здесь, они метались между Rembrandthuis[22], Rijksmuseum[23] и музеем Stedelijk[24], восхищались северным Ренессансом Вермеера и Рембрандта и ослепительным светом и энергией произведений Ван Гога; по подсчетам Питера, они видели порядка 105 картин Ван Гога. Они гуляли по горбатым мостикам и тихим каналам со склонившимися над ними плакучими ивами и домами, построенными в XVII в. Еда стоила копейки, пиво и большой сэндвич с мясом и сыром стоили 12 центов. Почти все говорили по-английски, и Грегори быстро завязал контакты с представителями искусства и литературы. Они часто сидели ночами в студенческих барах и богемных кафешках, где собирались поэты и издатели литературных журналов, всю ночь они разговаривали и курили марихуану.
Приятель сказал Винкенугу, что он должен познакомиться с этими американскими поэтами, так Аллен, Питер и Грегори познакомились с поэтом Саймоном Винкенугом в джазовой богемной кафешке. Саймон дружил с Гинзбергом до самой смерти, а в 1965 г., когда сидел в государственной тюрьме Утрехта за торговлю марихуаной, перевел «Вопль» на голландский. Он был издателем журнала «Подиум» и дружил с Джексоном Поллоком и Робертом Лоувелом. И теперь хотел печатать работы битников. Саймон – высокий и стройный мужчина с ослепительно светлыми волосами, был человеком кипучей энергии, он был похож на Виктора Ласло из «Касабланки»[25]. Он занимался тем, что покупал все более-менее стоящие французские, немецкие, английские и голландские газеты и, как настоящий европеец, безошибочно переводил с голландского на немецкий или английский, восхвалял и разоблачал, а потом покупал другую газету, чтобы посмотреть, что же на этот счет думают французы.
22
Rembrandt House Museum (Дом-музей Рембрандта) расположен в прежнем месте жительства известного голландского живописца. Внешний вид и интерьер дома точно соответствуют тем, которыми они были, когда Рембрандт жил здесь в XVII в.
23
В Rijksmuseum (Государственный художественный музей) собрана самая значительная коллекция фламандского искусства (Вермеер, Франс Халс, Ян Стен и Рембрандт). Там также находятся великолепные собрания серебра, дельфтского фарфора, кукол, печатных изданий, рисунков.
24
Stedelijk – один из главных музеев Европы современного искусства, где представлены работы, выполненные в стиле импрессионизма, поп-арта и минимализма. Особое внимание в музее уделено искусству второй половины XX столетия. Известен также собранием картин и скульптур, рисунков, печатных изданий, фотографий. Выставки, проводимые там, часто становятся предметами горячих обсуждений.
25
«Касабланка» (1942) – фильм режиссера Майкла Кёртиса. Виктор Ласло (Пол Хенрейд) – борец сопротивления.