— Ну хоть на росписи приличная будешь, — расхохоталась уже Женя хриплым и низким, прокуренным смехом.
— Если повезет, — отозвалась Катя, все еще рассматривая себя в зеркале. — С Сашей в этом до конца уверенной быть невозможно. У меня еще мама будет, вы с мастерами и ее учтите при укладке и на макияж, пожалуйста, — напомнила, хоть они уже это обсуждали.
— Помню, все внесла, — подтвердила Женя.
Веселились, как могли, в общем, поднимая друг другу настроение. Хотя чего грустить? Все действительно было хорошо. Даже солнце в эти два дня постоянно выглядывало из-за облаков, заставляя ощущать привкус приближающейся весны, пусть еще и отдаленной. Освещало веселыми бликами их палату. Да и состояние раны Саши радовало. Врач был доволен процессом заживления, и совершенно не собирался их задерживать в больнице, правда, условие ежедневных перевязок при этом не снималось. Но они и спорить не хотели. Потому уже на следующий день после этих примерок собирали вещи, которыми успели тут «обжиться», тем более что Катя еще и в очередной раз восстанавливала свои контакты и настройки, перенося все на новый телефон, который Кирилл купил и привез по распоряжению Александра. И все эти провода, зарядки, ноутбуки и коробки надо было как-то сложить. А еще и одежду, которой тоже оказалось вдруг откуда-то много, и куча каких-то мелочей…
Но Катя не жаловалась, радуясь, что Сашу отпускают, значит, точно ничего страшного его жизни и здоровью не грозит!
А вот, приехав домой… испугалась. Впала в настоящий ступор, едва в подъезд вошла, и они приблизились к лифту. Не спасло ни то, что рядом Саша, ни то, что еще три человека охраны вокруг. Ее как оглушило! Воспоминания, разобраться с которыми еще не было времени, по сути, отключили логическую часть сознания. Мышцы сковало каким-то диким страхом, и все тело затрясло крупной дрожью. Появилась твердая убежденность, что стоит ей зайти в лифт, и там, на выходе, ее снова будут поджидать, чтобы заломить руки, сжать шею до удушья и, лишив всякой воли и выбора, потащить вниз по пожарной лестнице, похищая…
— Котена, я рядом, малышка, слышишь. Рядом! Ты не одна. Ничего не случится… — Саше хватило пары секунд, чтобы понять, что с ней стряслось. и почему Катерина замерла, глядя на двери лифта, словно там мертвого Лысенко увидела.
Встал перед ней, чтобы только на него и смотрела.
— Нашли того, кто впустил за деньги, уже рассчитали и разобрались. Больше нет предателей, Катюша. И с нами охрана, все проверенные и надежные. НЕ бойся, — блин, ему самому за грудиной пекло, когда видел ее такой, когда понимал, что ее это зацепило неслабо!
И нормально все, понятно же, а все равно Санек бы предпочел, чтобы случившееся просто стерлось из памяти Кати, забылось моментом… Мечтатель? Возможно. Но ему так и хотелось.
— Я… Я понимаю, любимый… — неуверенно вздохнула Катерина, так, будто у нее спазмом схватило легкие. — Головой все эти доводы и факты осознаю… но не могу. Меня трясет, — как извиняясь, тихо выдохнула она, с виной глядя на Сашу.
— Мля! — ругнулся Ольшевский, сгребая ее в охапку так, как мог, учитывая ранение. Заставил прижаться лицом к своей щеке. — Ничего, малышка. Это пройдет. Раз, второй, ты привыкнешь и поймешь, что теперь все нормально. Да и угрожать больше некому… — напомнил очевидное.
— Да, Саша. Ты прав. Конечно, — ни фига не убедительно улыбнулась Катерина.
И он прям на зубах ощутил, как она выжала из себя эту усмешку. Но все же понадеялся, что любимая сумеет расслабиться, когда на практике убедится, что теперь нет причин для страха. Резко выдохнув и еще раз приглушенно пробормотав ругательство, он все-таки завел ее в лифт. За ними зашли и все охранники, терпеливо ожидающие разрешения ситуации.
Но Саша на протяжении всего подъема чувствовал, как Катю колотит, пока они, наконец, не закрыли за собой входную дверь в квартиру. Лишь тут немного отпустило малышку.
Однако и на следующий день, когда ей надо было идти на занятие по музыке, Катю колотило. Саша это уловил. С ней поехал, все равно потом на перевязку нужно. И только то, что вечером приехали ее мать и отчим, Катерину все же отвлекло, казалось.
Но Ольшевский вывод сделал. Не нравилось ему, что котену так трясет и пугает теперь то, что по факту должно было давать ощущение уверенности и защиты.
ГЛАВА 26
Приезд родителей почему-то оказался для Кати точкой по внутренним ощущениям, когда и начался «праздник». Довольно странно, учитывая их прошлые отношения, что и говорить. Однако, наверное, сказалась то самое переосмысление жизни.