— Всё в порядке, — услышал он спокойный голос Шумского.
— Жду вас.
Шумский сказал, что Фурман передает привет, поздравляет с успешным началом операции, им, Шумским, довольны в абверштелле. Посланец «Ориона» предупредил, что теперь он будет постоянным связником, если, конечно, с ним ничего не случится при переходе линии фронта. Сегодня же он должен вернуться назад и доложить о встрече на вокзале.
— И всё?
— Всё.
— Странно, — в раздумье произнес Петров.
— Очень странно. И все же я почему-то уверен, что направлением ко мне связника я обязан Коршуну.
— Может быть... Может быть.
Оставшись один, Николай Антонович задумался. Очень странно ведут себя в «Орионе» и абверштелле танковой армии. Но почему долго молчат Рязанов и Сизов?
В кабинет вошел Кузьменко и вопросительно посмотрел на начальника.
— Пока ничего, — сказал Петров. — Молчат.
Состояние начальника было понятно Кузьменко, он сел в ожидании новостей. Время тянулось томительно медленно. Наконец раздался звонок.
— Сизов? Откуда звонишь?
— Мы с подопечным у Горелова, — последовал ответ Сизова. — Он ищет Пилипенко.
— Что, что? Повтори! — воскликнул Петров.
— Ищет Пилипенко.
Ничего себе! — промелькнуло в голове Николая Антоновича.
— Я выезжаю к вам.
Около землянки, которую занимал особый отдел дивизии, его ждал Сизов. Он доложил, что связник, отойдя от вокзала, начал оглядываться. Потом подошел к одному красноармейцу и что-то спросил. Но тот, видимо, не смог ответить на его вопрос.
— Только он отошел от бойца, я к тому. Представился, а он и говорит, что парень ищет особый отдел. Подумал, что делать? Вам звонить, посоветоваться? Неоткуда, да и его потерять боюсь. Смотрю, а он уже к другому бойцу направился. Тут я и решился. Подошел и спрашиваю, кого он ищет. А он говорит, нужно в особый отдел. Вот я и привел его к Василию Александровичу.
Петров посмотрел на Горелова.
— Дальше разрешите мне, — попросил Горелов. — Парень сказал, что он с той стороны. Выполняет задание Пилипенко, ему надо срочно связаться с ним. Назвался Сорокой.
В землянке тускло горел каганец. На скамейке сидел Сорока, закрыв глаза. Казалось, он спал. Сизов громко кашлянул, связник медленно поднялся.
— Мне передали, что вы хотели видеть товарища Пилипенко, — обратился к нему Петров.
— Да, Андрея Афанасьевича Пилипенко.
Николай Антонович хотел убедиться, что связником действительно является Сорока.
— Объясните, зачем он вам и кто вы?
— Я могу говорить об этом только с Андреем Афанасьевичем, — упрямо ответил тот.
— Перед вами начальник товарища Пилипенко, — сказал Сизов и тут же добавил: —Андрей Афанасьевич ранен. Он в госпитале.
Услыхав неприятное известие, Сорока как-то весь сник. Ведь если Пилипенко нет, кто докажет, что он действует по его заданию. Его состояние понял Николай Антонович и поспешил успокоить:
— Надеемся, что Андрей Афанасьевич скоро вернется. Но вы еще не ответили на мой вопрос.
Сорока рассказал, при каких обстоятельствах познакомился с Пилипенко. По его рекомендации дал согласие поступить в разведывательную школу «Орион». Этому предшествовал вызов к начальнику уездной полиции Дахневскому. Там с ним долго беседовал немецкий офицер. Потом Сороку направили в школу абвера. Недавно его вызвали прямо с занятий к начальнику школы гауптману Петцгольцу. Там был сам руководитель разведоргана «Орион» полковник Рокито. Он сказал, что намерен дать ему ответственное задание.
Дальнейшей подготовкой Сороки занялся зондерфюрер Линдермут. В его задание входило: перейти линию фронта, в назначенный час на вокзале встретиться с немецким разведчиком и передать ему привет от майора Фурмана. Сообщить, что им довольны и что теперь он, Сорока, будет его постоянным связным. После этого рассказал о встрече на вокзале, описал внешность немецкого разведчика.
— Я не смог связаться с вами до встречи с разведчиком. Был ограничен во времени, — сказал он. — На рассвете я перешел в подготовленное разведкой окно линию фронта и сегодня же должен вернуться.
— Василий... Простите, запамятовал отчество.
— Сидорович, — ответил Сорока, покраснев.
— Василий Сидорович... — начал Петров.
— Товарищ Пилипенко звал меня просто Василием.
Николай Антонович улыбнулся. Кивнул головой и спросил:
— Что вам рассказали о человеке, с которым вы встретились?
— Зондерфюрер говорил, что он верный человек. Но кто он — я не знаю. Там не положено об этом спрашивать. Линдермут предупредил, что этот человек сам меня узнает по приметам, назовет пароль. Я должен был сказать ответный и лишь после этого передать то, о чем рассказал вам. От меня потребовали, чтобы я внимательно рассмотрел его и по возвращении подробно описал внешность.