Оценив сложившуюся ситуацию, Николай Антонович со свойственной ему обстоятельностью вместе с Кузьменко разработал ответную операцию, согласно которой предусматривался захват лже-Шмидта и определялись меры, обеспечивающие безопасность Сороки. Выработанный план операции руководство особого отдела фронта одобрило.
Утром следующего дня Горелов доложил, что на рассвете Сорока перешел линию фронта.
Игра продолжалась, но теперь инициатива была в руках советской контрразведки.
17
Фурман, не скрывая удовольствия, сообщил Ноймарку и Шеверсу, что связной вернулся после выполнения задания и проинформировал их об ответе Скорпиона.
— Полагаю, что операция подошла к логическому завершению, — произнес штандартенфюрер.
Не без гордости Фурман ответил:
— Бы правы. Противник клюнул на приманку. На встречу, возможно, выйдет сам полковник Петров. И я готов принять участие в операции.
Ноймарк хмыкнул.
— С Рокито и вами я договорился, что операцию возглавит офицер службы безопасности, — ответил он тоном, не терпящим возражений.
Фурман огорченно вздохнул и поинтересовался:
— Вы уже определили, кто возглавит операцию?
— Есть несколько достойных кандидатов, — и повел взглядом в сторону Шеверса.
Полагая, что вопрос исчерпан, Ноймарк налил в рюмку коньяк и отпил несколько глотков.
Затянувшуюся паузу прервал Шеверс, обратившись к шефу:
— Разрешите высказать мое соображение по заключительной части операции.
Ноймарк бросил на него вопросительный взгляд, но ничего не сказал, только молча кивнул.
— Мне представляется, что место захвата находится слишком близко от линии фронта. Его следовало бы перенести...
— Но это же отдалит срок проведения операции! — перебил Шеверса возбужденный Фурман.
Ноймарк снял пенсне, потер переносицу. Он был уверен в успешном исходе операции и поэтому, скептически прищурив левый глаз, недовольно потребовал, чтобы Шеверс объяснил, чем вызвано его предложение.
— Нам известно, что противник что-то замышляет. Но что и где, мы не знаем. Некоторая... э-э... нестабильность положения на фронте требует чрезвычайной осмотрительности и осторожности. — И сделав вид, что не замечает иронического взгляда шефа, подчеркнул: — Война есть война. Может произойти случайность, которая сыграет на руку врагу.
Штандартенфюрер откинулся на спинку стула. Его взгляд стал колючим.
— Вы противоречите себе, гауптштурмфюрер, — нравоучительно заметил он. — Вы правильно сказали, что о замыслах противника мы знаем недостаточно. Значит, тем более следует как можно скорее завершить операцию. — И, повернувшись к Фурману, попросил еще кофе.
Тот вышел отдать распоряжение.
Шеверс попытался вернуться к прерванному разговору.
— Штандартенфюрер, можем ли мы верить эмигранту Скорпиону?
Не сдерживая раздражения, Ноймарк на этот раз жестом приказал ему замолчать. А потом резко бросил:
— Вас, гауптштурмфюрер, я не включил в число кандидатов.
Лицо Шеверса побледнело от обиды, что его заподозрили в трусости. Зависшая тишина еще больше начала угнетать его. Но Ноймарк умышленно молчал, давая тем самым понять подчиненному, что он не намерен терпеть возражений в уже принятом им решении.
Возвратился Фурман, разлил в чашки горячий кофе и сказал:
— Меня не покидает ощущение, господа, что операция завершится благополучно.
Ноймарк, дабы уязвить самолюбие упрямого гауптштурмфюрера, спросил Фурмана:
— У полковника Рокито или у вас есть сомнение, что Скорпион ведет двойную игру или что противник ему не доверяет?
— Нет, — твердо ответил Фурман.
— Вот так-то, господа, — бросил с вызовом штандартенфюрер, хотя восклицание адресовал только Шеверсу и, тыкая толстым пальцем в лежавшую на столе карту, стал объяснять:
— Встреча с Петровым или же кем-то другим будет проходить на занятой нами территории, хотя и вблизи линии фронта. Из этого может следовать: большевики не будут его прикрывать большими силами и нам будет не трудно разгромить небольшой отряд прикрытия. Я выезжал на место. Организовать противнику засаду здесь, — он вновь ткнул пальцем в карту, — сложно. Мы же будем в более выгодных условиях. Кроме того, «Шмидт» очень серьезная приманка. — Он громко и грубо рассмеялся. — Они побегут за ним, как за курочкой, несущей золотые яйца!