Между тем запутанная история Графа потребовала немалого и весьма настойчивого труда, прежде чем удалось ее распутать.
Ленька Карпас всю жизнь был мошенником, но весьма осторожным, умеренным. Передергивал по маленькой в игорных клубах, исчезал на другой день после свадьбы, слегка обобрав очередную жену, умел чистенько подделать любую подпись. И не решился бы никогда на крупную аферу, да уж больно велик оказался соблазн.
Из достоверных источников Леньке стало известно, что на Съезжинской улице, в нетронутой квартире недавно умершего богача жительствует его безутешная вдова. Сравнительно молодая, при солидных капиталах, которых не коснулась национализация банков, поскольку деньги хранятся дома. Плюс к деньгам роскошная обстановка, картины, хрусталь, столовое серебро.
Еще узнал Ленька, что убитая горем вдова не прочь выйти замуж, но за кого попало не пойдет. Жених должен быть непременно знатного рода, желательно из бывших аристократов.
Соблазн был очень велик. Кипела в стране гражданская война, Петроград голодал и холодал, выстаивая длинные очереди за пайковыми восьмушками, а тут богатая вдова, фамильное серебро, сытость, благополучие.
И Ленька не выдержал — срочно превратился в Графа Клео де Бриссака. Умело подъехал к вдове, произвел впечатление и при первом подходящем случае доверительно раскрыл свою тайну.
Никакой он не Леонид Осипович Карпас — это только внешняя оболочка, — а урожденный граф и последний отпрыск известного аристократического рода Испании. Отец его, увы, был игроком, в пух и в прах промотал свое состояние в Монте-Карло и, не найдя другого выхода, пустил себе пулю в лоб. Красавица жена осталась после него с малюткой сыном на руках и тоже была на грани самоубийства. К счастью, в Монте-Карло оказался господин Карпас, сказочно богатый виноторговец с юга России. Он женился на внезапно овдовевшей красавице и усыновил несчастного малютку, дав своему названному сыну приличное воспитание.
Врал Ленька вдохновенно и неудержимо, вдова слушала с раскрасневшимся лицом, вопросов не задавала, и невозможно было разобрать — верит или не верит.
Дня через три стало ясно, что в основном верит, но несколько сомневается. Скромно потупившись, вдова пожелала увидеть какой-нибудь документ, свидетельствующий о знатном происхождении жениха.
Возникла, казалось бы, непреодолимая преграда. Но не таков был Ленька Карпас, чтобы склонять голову перед пустыми формальностями. Поехал на извозчике в испанское консульство, пошептался с уцелевшими чиновниками и вырвал нужную бумажку. Правда, чиновники подтвердили лишь то, что Клео де Бриссак является испанским подданным, а за подтверждение графского достоинства заломили такую непомерную цену, что Леньке Карпасу пришлось отступить. Тем более что и испанского подданства было вполне достаточно.
Дальше все пошло в ускоренном порядке. Сыграли свадьбу, вдова сделалась «графиней», а деньгами ее по мужнему праву завладел Ленька Карпас, он же Граф Клео де Бриссак.
Месяц спустя в Петроградскую чека примчались встревоженные родственники. Исчез куда-то Граф, исчезла «графиня», а вместе с ними исчезло и столовое серебро, и даже картины итальянских мастеров, висевшие в кабинете покойного богача.
История эта доставила Петру Карусю немало хлопот, хотя мог он передать ее милиции, посчитав обыкновенной уголовщиной.
Начисто обворованная «графиня» вскоре была найдена в психиатрической лечебнице, куда поспешил ее упрятать муженек. Чуть позднее обнаружился и Клео де Бриссак.
Петр Адамович не скрывал радости, разыскав своего Графа среди активных деятелей кооператива «Заготовитель». Как раз этим фиктивным кооперативом и предстояло ему заниматься в ближайшее время. Таким образом, выходило, что оба интересующих его дела как бы сливались в единое целое.
Кооперативы, в особенности продовольственные, росли в ту пору, точно грибы после теплого дождя. И нередко присасывались к ним всяческие ловкачи и комбинаторы, норовя проворачивать свои делишки за кооперативной ширмой.
Товарищество «Заготовитель» на первый взгляд выглядело вполне добропорядочным кооперативом. Зарегистрированный в совнархозе устав, солидная контора на Караванной улице, надлежащее количество пайщиков. И цель вполне достойная, заслуживающая всяческой поддержки Советской власти, — заготовка сельскохозяйственных продуктов и топлива.
Однако Петра Каруся не напрасно считали грозой ворья. В отличие от многих своих товарищей по особому отделу, имел он за плечами долголетний опыт службы в Коммерческом банке, а до того работал письмоводителем (пятнадцать рублей в месяц, спать в канцелярии, харчи свои) у известного петербургского стряпчего, большого знатока купеческих торговых секретов. Легче, чем другим чекистам, удавалось Петру Адамовичу докапываться до всех тонкостей преступных махинаций, как бы благовидно они подчас ни выглядели.