— Может быть, яснее скажете о задании?
— Ничего другого добавить не могу.
— А кто ваш напарник? Рыбак — это его кличка или фамилия?
— Спросите у него сами. Я его, молокососа, плохо знаю. Познакомились только за несколько дней перед отправкой сюда. Он, подлец, должен был уничтожить меня и рацию при угрозе захвата, да не сделал этого...
— Почему? Не успел?
— Не знаю, сами его спросите. Не очень верил я ему там, да и сейчас не верю. Он, видимо, больше вам служит, чем делу, которому присягнул.
— Скажите, Селин, откровенно, кто вы? Мы ведь все равно проверим — Селин вы или кто другой? В вашем положении остается один выход — чистосердечное признание. Другого выхода у вас нет. А как с вами в дальнейшем поступить — суд решит.
— Это старо, гражданин следователь, давняя песня, я ее много раз слышал.
— Вот как? А где же, если не секрет?
Селин не ответил. Затем с гримасой на лице, то ли от боли в ноге, то ли из-за безвыходного положения, попросил:
— Отведите меня обратно в камеру, очень болит нога, больше отвечать не могу.
Конвоир подал арестованному костыли.
В камере Игнат снова лихорадочно думал. Мысли метались, путались, от них даже ломило голову: «Отдать им Посла? А может быть, ограничиться одним Витвицким?
А вдруг скоро здесь будут немцы? Вильке с меня шкуру снимет. Если, конечно, дотянется до моей шкуры. Вон решетки какие прочные».
Кротов, он же Желтов
— Товарищ майор, вам донесение,— доложил Васину дежурный.
— Читайте.
— «В четыре часа в армейском тылу группа неизвестных столкнулась нашей войсковой засадой районе железнодорожного депо. Перестрелке один бандит убит, ранен наш красноармеец. Рассказу старшего засады четыре бандита ушли в направлении станицы Брюховецкой. Веду преследование. Зеленин».
Васин взял из рук дежурного телеграмму, еще раз пробежал ее глазами, как бы силясь разглядеть еще что-либо между строк, и задумался. Что это? Кто действует? Подручные Посла или другие, не известные нам бандиты? Начались рейды ближе к фронту, к которым готовился Посол?
— Передайте Зеленину,— сказал Васин,— банду преследовать до захвата или уничтожения. Связаться с местными органами НКВД, привлечь их для помощи. Результаты докладывать. К месту столкновения выезжает наша оперативная группа.
... Преодолев реку Байсуг в районе станицы Батуринской, Зеленин уточнил направление отхода бандитов и, прихватив с собой несколько человек из местной самообороны во главе с работником НКВД Устиновичем, устремился на запад, к Брюховецкой.
«Не иначе, стремятся уйти в плавни,— мелькнуло у Зеленина.— Знают, что там их трудно будет достать: залитые водой камыши тянутся почти до самого берега моря».
— Товарищ старший лейтенант,— обратился он к Устиновичу, рассматривая карту.— Вам следовало бы поспешить в Брюховецкую вот этой дорогой. Надо закрыть входы в нее с восточной стороны, упредить выход бандитов в станицу Брюховецкую и встретить, когда они будут переправляться через протоку Байсуга. Здесь — видите?
— Хорошо. Попробуем проскочить туда на попутной машине. Тут ходят...
— Добро. Действуйте. Для усиления вашей группы привлеките местное население. Бандитам надо помешать уйти в плавни. Для связи со мною в сельсовете держите своего посыльного.
Было около одиннадцати утра. Нещадно жгло солнце. Бойцы, шагающие вот так, форсированным маршем, напрямик, без дороги с половины пятого утра, изрядно устали, но никто не напоминал ни о завтраке, ни об отдыхе, хотя бы кратковременном. Шли так же быстро, развернутой цепью.
— Как достигнем протоки реки, в камыши не идти, залечь!— передайте по цепи,— распорядился Зеленин.
Группа вышла южнее Брюховецкой километров шесть и залегла. Зеленин выслал вперед разведку к самой протоке. Едва она вошла в камыши, как там завязалась перестрелка, затем пошли в ход гранаты. Видно, бандиты видели преследующих и ждали их приближения. Взвилась красная ракета, что означало: «Столкнулся с бандой».
Это для оповещения Устиновича.
— Вперед!— скомандовал Зеленин.— К реке! Может быть они еще не успели переправиться!
В камышах было еще труднее. Ноги вязли до колен в прошлогодний опавший камышовый лист. Под ногами чавкала вода. Но главное, что было неприятно,— камыш стоял стеной, никакой видимости. Раздавались одиночные выстрелы где-то вдали, слева. Бросились туда. И — выскочили к реке. На том берегу — люди, какое-то движение. «Видимо, там стреляли»,— подумал Зеленин.
С противоположной стороны отчалила лодка.