– Потому что, папа, ты очень хороший писатель, – вмешалась Ольга. – И очень добрый.
Колупаев махнул рукой.
– У меня и вышли-то к тому времени одна-единственная книжечка да рассказы в «Сибирских огнях». И вдруг мое имя – на всю страну из уст генерального секретаря ЦК КПСС! Наши партийцы и знать не знали, что у них в городе такая величина проживает, – тихонько засмеялся рассказчик. – Мне уже назавтра позвонили из обкома, спрашивают: «Виктор Дмитриевич, как у вас дела с изданием книг? Как с жильем?» А я ведь не знал про это выступление Брежнева и был просто в шоке. То в очередях на прием сутками сидишь без толку, то вдруг сами звонят… Ну, и сказал все, как есть. В общем, квартиру эту мы получили уже через пару месяцев. – Колупаев быстро закруглил историю. Видно было, что он ее стесняется. – И издают теперь прямо «с колес», только пиши. Ну, и платят за книги прилично. Мне уже и предложить нечего, а все просят. У меня на балконе пачка старых ученических еще рассказов лежала, так я еле удержался, чтобы и их в издательство не отдать. Напечатали бы, не читая.
– Вы представляете, что он сделал? – укоризненно глянула на него жена. – Уничтожил эти рукописи. Да мы бы машину на этот гонорар купили.
– Позор мне на всю жизнь мы бы купили, – возразил фантаст.
– Сожгли? – с пониманием глянул на него Джордж.
– Если бы, – покачала головой Валентина Александровна.
– Это было бы слишком гордо, – усмехнулся писатель. – Сжигать положено великие произведения, ну, к примеру, такие, как вторая часть «Мертвых душ». А я не Гоголь все-таки. Разрезал странички пополам, перетасовал, чтобы никого не тянуло их «спасать», да и отправил по назначению.
«Битлы» смотрели на него озадаченно, явно не понимая смысла сказанного. Ольга пояснила:
– В качестве туалетной бумаги.
Музыканты прониклись и сдержанно посмеялись.
– Это, по-моему, очень по-русски, – заметил Пол. – Когда моя подруга Джейн уничтожила мои ранние записи, я чуть ее на месте не задушил…
– Не, это совсем другое, – покачал головой писатель. – В старой песне может быть интересный мелодический ход, какое-то забавное сочетание слов, ее можно переделать, развить, аранжировать… А когда я читал свои старые рассказы, я не видел там ничего достойного внимания – банально, неумно и неумело.
Джон вернул разговор в прежнее русло:
– Так, выходит, чтобы у советского человека появилось сносное жилье, надо, чтобы о нем сказал лично Брежнев?
– Выходит, что так, – развел руками Колупаев.
– Да нет, конечно, – заступилась за страну Ольга. – Всякое бывает. И квартиры дают, и чествуют по заслугам. Но не всегда. Не часто, я бы сказала.
– Как бог на душу положит, – подсказал Виктор Дмитриевич.
– Я не понимаю этого выражения, – прищурился Пол.
– Ох, извините, – смутилась Ольга, – это фразеологизм. Русская поговорка. Означает, «как придется», «как получится». Непредсказуемо.
– А при чем тут Бог? – удивился Джордж.
– При том, – пояснил Колупаев, – что «пути Господни неисповедимы». Ну, мне, допустим, повезло, что кто-то «наверху» прочел мои рассказы и проникся. А сколько прекрасных учителей, врачей, инженеров живут в невыносимых условиях…
– А почему они не могут купить себе подобающее жилье? – удивился Пол.
– Не с нашими зарплатами, – пояснил хозяин.
– Давайте-ка выпьем за то, чтобы люди чаще получали по заслугам, – предложила хозяйка и разлила остатки настойки.
– А вы, Джордж, вообще не пьете? – поинтересовалась Ольга.
Он кивнул и хотел что-то сказать, как вдруг из телевизора прозвучало слово «Битлз». Все повернулись к экрану.
– Как много в этом слове для сердца ливерпульского слилось, – тяжеловесно пошутил Бовин. – А теперь и для русского.
За его спиной появился большой портрет «битлов» с обложки «Please Please Me». Пол тихо присвистнул.
– Однако, дорогие товарищи, похоже, что эта четверка музыкантов перестала быть просто кумиром капиталистической молодежи и начала играть важную роль в новейшей истории Советского Союза, а значит, и всего мира.
«Битлы» удивленно переглянулись.
– Если вы помните, две недели назад я сообщал, что все твердят о разоружении и тем не менее продолжают вооружаться. Однако теперь ситуация изменилась. Сессия Генеральной
Ассамблеи ООН приняла вчера, шестнадцатого декабря, беспрецедентное и, на мой взгляд, судьбоносное решение о запрете всех видов вооружения на Земле. «За» проголосовали все сто девяносто стран – членов ООН.