– Я знал, что вы сообразительные ребята, – заметил Колупаев. – Все эти линии – это бесконечное число возможностей дальнейшего или параллельного развития событий. Только правильнее говорить не о линиях, а о «лучах». То есть в каждой последующей точке время как бы разветвляется на бесконечное число вероятных продолжений.
– Тогда я не понимаю, почему для нас всегда существует одно-единственное продолжение? – спросил Джон.
– Потому что мы так устроены, – ответил писатель. – Мы – трехмерные существа в четырехмерном мире. На самом же деле измерений бесконечное множество, а мы ползем от одной точки к другой, прокладывая свою ниточку судьбы в океане событий, происходящих в других измерениях, в других временах, и океан этот состоит как раз из таких ниточек, или «струн».
– Океан времен, океан миров, океан судеб… – пробормотал Джон.
– Похоже на наш мультик, – заметил Пол.
– На какой мультик? – заинтересовался Виктор Дмитриевич.
– Это Пол говорит про «Желтую подводную лодку», – просветила дочь. – Знаменитый мультфильм.
– Его, говорят, даже в голливудской киноакадемии изучают, – похвастался Пол. – Там с нами происходят разные невероятные события. Мы то старимся, то превращаемся в детей, то летим, то плывем под водой, попадаем в другие миры, превращаемся в других существ… Никакой логики.
– Как в «Алисе в стране чудес», – подсказал Колупаев.
– Вот именно, – кивнул Пол. – Никогда не понимал эту книгу.
– А я всегда любил ее, – заметил Джон.
– А вы знаете, что Льюис Кэролл был математиком? – спросил Колупаев с улыбкой. – И философом. Я думаю, он был гением и значительно опередил свое время в понимании мира. Но выразить это понимание языком тогдашней науки не мог, вот и написал эту сказку.
– А еще он бывал в России, – сообщил Джордж. – Я читал его российский дневник.
– Ты все-таки странный, Джордж, – сказал Пол, вновь отключился от разговора и тихонечко заиграл «Бип-Боп», исподтишка поглядывая на занятую переводом Ольгу.
– То есть вы хотите сказать, что возможно все? – с напором спросил Джон.
– Даже больше того. Все уже есть, – уточнил писатель. – Для меня это совершенно очевидно. Но на каких-то иных линиях, в иных местах. На каких-то иных струнах судьбы.
– А как на них попасть?
– Вы спрашиваете меня, как попасть в параллельные миры?
– Вот именно. – Джон вдруг помрачнел, лицо его побледнело и заострилось.
– Что это с тобой? – забеспокоился Джордж.
– Ты помнишь тех цыганок на Красной площади? – закуривая, спросил Джон.
Джордж кивнул.
– Так вот. Мне кажется, я тогда этим вашим котом и был. И где-то, куда заглянула эта цыганка, меня уже нет.
Джон вкратце рассказал Колупаеву о том диком московском эпизоде. Писатель задумчиво посмотрел на Леннона сквозь сизый дым от «Примы».
– Что ж, вполне может быть. Только не понимаю, почему это вас беспокоит. В этом мире вы живы и здоровы. И слава богу.
– Не знаю. Мне всегда хотелось выйти за рамки, заглянуть за горизонт. Узнать, какого цвета вещи в темноте. Чем пахнут звезды.
– И о чем разговаривают дельфины, – подсказал Джордж. Колупаев уважительно покачал головой.
– Так как попасть в параллельный мир? – настойчиво спросил Джон.
– Индейцы курят для этого кактус пейот, – сообщил Джордж.
– Да-да, – кивнул Виктор Дмитриевич. – Есть такие методы. Только невозможно точно сказать, действительно ли люди при этом бывают в параллельных мирах, или просто галлюцинируют. Хотя…
– Вы ведь фантаст? – вновь отвлекшись от гитары, сказал Пол чуть пренебрежительно. – Что значит, «есть всё»? Вы хотите сказать, что есть и такие миры, где у нас вместо носов хоботы, а есть – где мы все осьминоги?… Ерунда!
– В отличие от вашего друга, вы крепко стоите на земле, Пол, и это тоже достойно уважения, – усмехнулся писатель. – Скажите, а присниться вам такое может – мир, где у вас есть хобот или где у вас восемь рук?
– Присниться что угодно может.
– А я как раз хотел сказать, что опыты с пейотом не такие уж бессмысленные. Возможно, наши галлюцинации, наши сны, это тоже путешествия в параллельные миры. – Виктор Дмитриевич прикурил новую сигарету от старой и загасил окурок. – Мир состоит из вероятностей, какие-то из них долгие, а какие-то купируются, так сказать. И наша психика, находясь в пограничном состоянии, во сне или под действием галлюциногенов, способна бывать даже в самых маловероятных нестойких мирах… Понимаете, Джон, наше сознание – это прибор, созданный для того, чтобы двигаться по нашей линии времени и не соскальзывать с нее в бездну. А если ты все-таки станешь воспринимать иную реальность, это будет означать, что твоя психика не в порядке.