– Допрыгался я, ребята, с Богословским, – сказал он, присев в кресло. – Меня отстранили от работы с вами.
– Паршиво, – покачал головой Джон. – Как мы тут без тебя? Будем требовать, чтобы тебя вернули.
– Да не надо. Это ненадолго. В час у меня встреча с начальством, и я уверен, что после нагоняя меня и так к вам вернут. Я их знаю.
– В чем тогда проблема? – резонно заметил Джордж.
– В сегодняшнем дне. Вы ведь собирались на экскурсию по Москве, а сопровождать вас некому.
– Забудь, – вяло махнул рукой Джон. – Сегодня мы не намерены выходить из гостиницы.
– Да как же это? Впервые в Советском Союзе – и проторчите весь день в четырех стенах?
Джон пожал плечами:
– Насмотримся мы еще на твой Союз. На гастролях.
– Если только они состоятся, – грустно заметил Ринго. – Что-то мне подсказывает, что их не будет. И вообще, все будет плохо.
– Брось, Ричи, – сказал Джордж. – Это просто абстиненция. Тебе надо прекращать пить.
– Всем надо прекращать пить, – скорбно заметил Пол.
– В России это труднее, чем где-либо, – покачал головой Вепрев. – Так вы точно уверены, что не хотите прогуляться? А на природу скататься? Свежий воздух, лыжи, санки… Я попрошу кого-нибудь прислать к вам вместо меня. Ну, если не на природу, то хотя бы просто по Москве прогуляться…
– Сегодня мы хотим торчать в гостинице и ждать решения вашего босса, – твердо сказал Джон. – И не пить.
– Ну ладно, – сказал Вепрев. – Есть другой вариант. Не хотите гулять по Москве, Москва придет к вам сама. Вы можете оставаться здесь, но при этом знакомиться с нашими людьми. У нас такие люди!… У себя вы таких не увидите. Ученые, космонавты, артисты, и все как на подбор – энтузиасты и бессребреники.
– Почему? – спросил Пол.
– Что «почему»?
– Почему они все бессребреники?
– Да потому что у нас платят всем примерно одинаково – и гениям, и дуракам, и работягам, и лоботрясам. И хоть это, конечно, неправильно, но уж если человек создает что-то прекрасное, интересное, из ряда вон выходящее, то делает это точно не из-за денег, а из любви к своему делу. Я уверен, вам будет интересно пообщаться с такими людьми.
– Извини, Брайни, только не сегодня, – сказал Пол и залпом осушил стакан воды.
– А вот я бы кое с кем тут повстречался, – неожиданно высказался Джордж.
– С кем? – насторожился Вепрев, поднимаясь из кресла. – Заказывай.
– Меня интересует Лев Термен, – заявил Джордж.
– Кто?! – удивленно выгнул бровь Бронислав. Никогда он не слышал этого имени, а уж он-то в каких только сферах не крутился и, казалось, знал в СССР каждую, хоть чем-то выдающуюся собаку.
– Лев Термен, – повторил Джордж так, словно назвал имя человека известнейшего – как минимум нобелевского лауреата или чемпиона мира по фигурному катанию.
– А, Термен, – кивнул Вепрев, решив не выказывать своей неосведомленности. – Хорошо. Он подойдет. Сразу после обеда. А я с вами на сегодня прощаюсь.
Ровно в три в дверь постучали, и в номер Джорджа и Рин-го, который сегодня стихийно стал «штабным», вошел седенький худощавый человек лет семидесяти в круглых, как у Джона, очках. В руках у него был небольшой коричневый чемоданчик.
Он легонько поклонился, хитро улыбнулся и представился:
– Лев Термен, к вашим услугам.
В его английском явственно сквозил американский акцент.
– Товарищ Вепрев сказал, что вы хотите меня видеть, и вот я здесь. Надо отдать должное настойчивости вашего друга. Разыскать меня довольно трудно. По официальной версии я умер в Нью-Йорке еще в тридцать восьмом. Даже в Большой советской энциклопедии так написано.
Джордж шагнул ему навстречу, протягивая ладонь для рукопожатия.
– Джордж Харрисон, – представился он. – Это я попросил найти вас. Мне о вас рассказывал Роберт Муг. Он считает вас гением и своим главным учителем.
– Приятно это слышать, – с достоинством отозвался Термен. – Хотя, честно говоря, мне агрегаты господина Муга кажутся ужасно громоздкими.
Джордж уже успел рассказать остальным о том, кто такой Лев Термен – русский инженер и музыкант, пионер в создании электромузыкальных инструментов. «Если бы не он, – сказал он, в частности, – „Эбби Роуд" звучал бы очень хило».
Еще Джордж знал о Термене, что в тридцатых тот жил в Штатах, занимался там производством своего главного детища, инструмента «терменвокс», был баснословно богат и женат на чернокожей танцовщице. Но потом внезапно куда-то исчез.
Именно этими поворотами судьбы Термен и заинтересовал Джорджа.
– Вставайте, пьяницы несчастные, – обернулся он к остальным. – Познакомьтесь с великим человеком. Если бы не Лев, у нас не было бы синтезаторов. И что бы мы тогда сейчас играли?