Но тут он заметил, что один из русских музыкантов смотрит на него хмуро. Джон сказал:
– Мозес, сыграть-то мы можем, но позволь спросить: в чем был смысл всех этих гонок и зачем все эти нервные передряги? Пусть ребята спокойно отыграют свой концерт, а мы отдохнем и выступим завтра. У тебя будет два полных зала.
Мучник помотал головой:
– Если бы так, Джон. Во-первых, разве ты еще не понял, какая свистопляска творится у нас «наверху»? Сегодня вы летите в самолете Брежнева на гастроли, а завтра под конвоем – в лучшем случае на родину. Надо ковать железо, пока… Как у них говорится? – Мучник посмотрел на умненькую Полину. Она закончила:
– Коси сено, пока солнце светит.
– Вот именно. А во-вторых, за день мы не соберем четыре тысячи человек. И двух не соберем. Если даже я завтра развешу по всему Томску афиши, приглашающие на концерт «Битлз», меня поднимут на смех! Подумают, что Мучник выжил из ума, и, поверьте, никто не придет. Ну, разве что пяток сумасшедших. Я бы и сам не пошел. Чтобы переломить недоверие, мне нужна неделя, а то и две: выступить по радио, дать статьи в газетах, показать вас по местному телевидению. Это вот их, – показал он на «машинистов», – я перенести могу. А вам нужно выступить сейчас, и только сейчас. Вот тебе и смысл гонок. Я не объяснял всего этого вам только потому, что успеть почти не надеялся.
– Ну что же, тогда… – кивнул Джон.
– Э, подождите, – перебил его хмурый – барабанщик Валерий Ефремов. – Вообще-то народ пришел на «Машину времени». Я все понимаю, «Битлз» – это невероятно круто, сам только из-за «Битлз» музыкантом стал. Но как же наш заработок, что теперь с нашим гонораром?
Джон указал рукой на Ефремова, мол, слышишь, Мозес, парень-то прав. В подтверждение сказанного зал начал скандировать: «„Ма-ши-на"! „По-во-рот"!»
Но тут вскипел Макаревич:
– Валера, ты с дуба рухнул?! Теперь я ушам своим не верю! Это же «Битлз»! «Битлз», понимаешь?! Я отдам тебе свою долю со следующего концерта, только заткнись!
– И я свою, – сказал бас-гитарист Кутиков, с неприязнью оглядывая вчерашнего друга.
– Мне чужие деньги не нужны, – нахмурился Ефремов. – Но и свое я терять не намерен. Ты ведь знаешь, как я отношусь к «Битлз». Но так… Не спортивно выходит. Лично я никогда не стал бы отбирать хлеб у другой команды, даже если бы мы были в тысячу раз круче.
– И что вы предлагаете? – всплеснул руками Мучник. – Вот так просто взять и забыть, что у нас за кулисами стоят «Битлз»?
– Нет, конечно. Но давайте найдем цивилизованное решение.
– Время! Время, молодой человек! – воскликнул Моисей Миронович в отчаянии.
Стало слышно, как зал начал свистеть и топать ногами. Из общего гула вырвался отдельный голос:
– Хорош стишки читать, Чуковский! «Машину» давай! Вдруг Мучник, выпучив глаза, заявил:
– Есть цивилизованное решение. Сейчас выйдете вы, – показал он пальцем на Андрея, – сыграете пяток своих хитов. А потом отдадим сцену «битлам». Ваш выход, естественно, будет оплачен. Щедро.
– Другой разговор, – кивнул Ефремов.
Но тут вмешался упитанный очкастый клавишник «Машины» Петр Подгородецкий:
– Это что же – мы, типа, на разогрев?
– Петя! – снова вспылил Макаревич. – Да нам сыграть в разогреве у «Битлз» – за счастье!
– Всю жизнь потом хвастаться будем! – вторил ему Ку-тиков.
– Может быть, вам за счастье, – отозвался клавишник, – а я, между прочим, профессиональный музыкант с консерваторским образованием.
Макаревич поскучнел.
– Хорошо, – сказал он, – мы можем сыграть и без клавишей. Нам будет очень их не хватать, но мы справимся. Однако ты в таком случае навсегда выбываешь из группы. – У Подгородецкого вытянулась физиономия. – Нам будет не хватать тебя, но мы найдем замену. Решай.
Накинув ремень гитары, он кивнул остальным:
– Пошли, ребята, – и двинулся на сцену. – Зададим жару! Даже не пять, а три, но самых-самых: «Поворот», «Скачки», «Свеча».
Подгородецкий поплелся вслед за остальными.
– Андрюша! – крикнул Мучник вдогонку Макаревичу. – «Битлз» объявишь?
– Почту за честь.
За кулисы выскочил красный как рак Фагот.
– Какого хрена! – выкрикнул он в лицо Льву Соловьеву, но тут увидел «битлов» и остолбенел.
Зал тем временем взорвался аплодисментами. Зрители кричали и хлопали до половины первой песни, а вторую половину, успокоившись, горланили хором вместе с Кутиковым. Особенно эффектно прозвучал предпоследний припев, который зал прокричал под одни барабаны Ефремова, потом подхватили остальные инструменты.
– Прямо как у нас в золотые годы, – с ноткой зависти сказал Пол.