Севу Шаргородцева на Русской службе Би-би-си послушал несколько раз — не впечатлило. Антисоветчина так и перла от этого Севы, все очень зло — и при чем тут музыка? Сразу стало ясно, что ничего-то в музыке этот Сева не мыслит. Так, чтец чужих слов. А ведь раньше, в 60-х, Русская служба была на высоте, хорошая музыка, всегда свежие хиты и отличные переводы названий песен на русский язык. И куда смотрит Барбара Стоун? Иногда Марков ловил себя на мысли, что ему обидно за Русскую службу, за ее былые отличные музыкальные передачи без политики. И надо же было Би-би-си опуститься до уровня Севы Шаргородцева! Слушать это все было невозможно, и Марков, как и многие другие его знакомые, увлекавшиеся поп-музыкой, перестал слушать Севу.
В 1976 году Марков случайно встретил во дворе Сергея Кострова, который в 74-м вернулся из Египта и уже третий год работал представителем «Совморфлота» в Париже.
— Привет, Серега! — только и сказал Марков, вылезая из служебной «Волги». — Ну как там Париж, нормально? Башня на месте?
— Вот, приехал в отпуск. Отдохну и обратно еще на годик, — ответил не без апломба Костров. — Ну а ты как?
— Да так, тружусь в Минвузе, уже замначальника протокольного отдела, — ответил Марков.
— За рубеж когда? — спросил Костров.
— Ну, это не от меня зависит, — улыбнулся Марков, — думаю, что на будущий год, у нас в Египте меняется представитель.
— Ну что, в Египте хорошо, — сказал Костров.
Поговорили еще минут пять и разошлись.
Костров пошел собираться в отпуск, а Марков пошел домой отдыхать. Египет когда еще будет, да и Кострову он сказал об этом ради красного словца — не все ж ему одному выпендриваться, а то Париж да Париж.
Октябрь 1978 года. Эль-Маади, пригород Каира
У Маркова получилось то, что и должно было получиться при его активной работе. В 1977 году он уехал представителем Минвуза СССР в Египет. В его распоряжении было 180 преподавателей и два учебных центра. Шел второй год пребывания Маркова в Египте. Он успел притереться к коллективу, а коллектив успел приглядеться и привыкнуть к своему руководителю.
В большой и просторной квартире Марков жил один. Жена была занята на работе и приезжала к нему в феврале. Он старался не сближаться ни с кем из коллектива. Там было три семьи, которым он мог доверять, остальных держал, как он говорил, на расстоянии вытянутой руки. Только рабочие отношения, этого сколько угодно.
Из Москвы он привез проигрыватель, усилитель, небольшие колонки и магнитофон «Техникс», все купил в «Березке». Пластинки были — советские вокально-инструментальные ансамбли и, конечно, западные. Что-то купил здесь, в Каире, что-то привез из Москвы. В Египте было всего два магазина, торговавшие виниловыми пластинками, один в Каире и один в Александрии. Из-за очень жаркой погоды хранить пластинки можно было в специальных магазинах с кондиционерами, а это дорого, поэтому магазинов было два, да и цены кусались, так что особого изобилия не было.
Четверг и пятница для преподавателей были выходными днями. Четверг полагался по контракту, а пятница — общемусульманский выходной день. Посольство СССР отдыхало в пятницу и субботу. По Каиру Марков передвигался на белом новом микроавтобусе «фольксваген» с арабскими номерами, полагавшемся по контракту.
В один из четвергов начала октября Марков поехал в магазин за продуктами и в большом супермаркете столкнулся с Барбарой Стоун.