Харас содрогнулся.
— Я видел в его глазах смерть, тан…
— Я не сомневаюсь в твоих словах, сын мой, — сказал Дункан твердо и похлопал героя по плечу. — Мне тоже никогда не приходилось слышать, чтобы кто-то сумел выжить после такой раны. Только в прошлом, когда по земле Кринна еще ступали ноги истинных жрецов…
Дункан не договорил. Как и все остальные служители культа, жрецы гномов исчезли незадолго до Катаклизма, однако обитатели чертогов под горами, в отличие от всех других рас, населяющих Кринн, так и не отказались от веры в своего древнего бога — Кузнеца Мира Реоркса. Правда, гномы все же испытывали некоторое разочарование своим покровителем, поскольку он допустил наступление Катаклизма. Однако вера в него так глубоко въелась в их души и стала настолько важной составляющей гномьей культуры, что ее нельзя было так запросто отбросить в сторону после единственной допущенной богом оплошности. И все же гномы о ней никогда не забывали. Поэтому они не поклонялись Реорксу открыто.
— Как, ты думаешь, это могло случиться? — спросил Дункан и нахмурился.
— Не знаю, тан, — искренне отвечал Харас. — И еще мне непонятно, почему предводитель Карамон нам не ответил…
Он задумчиво помолчал, затем поинтересовался:
— Кто-нибудь допрашивал кендера и гнома-механика, которых мы захватили в шатре предводителя? Может быть, они что-то знают?
— Кендер и гном-механик? — Дункан фыркнул. — Что такого интересного они могут нам сообщить? Да я и не так уж интересуюсь магом, чтобы допрашивать этих двоих. Я позвал тебя, Харас, чтобы сообщить эти неприятные новости и попросить оставить эти твои идеи о мире и переговорах. Сосредоточься на войне, Харас, сейчас это самая главная проблема.
— В этих двоих есть кое-что поинтересней бороды, — пробормотал Харас, цитируя старую пословицу. Он, похоже, даже не слышал того, что говорил ему Дункан. — Мне кажется, нам следует немедленно…
— Я знаю, о чем ты думаешь, — мрачно перебил его король. — Призраки, вызванные или сотворенные магом. Но я же говорил тебе, что это по меньшей мере смешно! Какой уважающий себя маг станет призывать из Бездны кендера? Нет, они, скорее всего, просто слуги или что-то в этом роде. В конце концов, ты сам сказал, что фонарь погас и что в палатке вы устроили настоящий ералаш.
— Я не уверен, — негромко сказал герой, — но мне показалось… Видел бы ты, какое выражение появилось на лице мага, когда он увидел этих двоих! Это было лицо человека, который шел по пустыне и вдруг споткнулся о сундук с золотом и драгоценными камнями. Позволь мне сделать это, тан! — взмолился он. — Разреши мне привести их, поставил, перед тобой и расспросить. Это все, о чем я прошу!
Дункан протяжно вздохнул и поглядел на своего советника с неодобрением.
— Хорошо, — отрезал он неожиданно резким голосом. — Не думаю, чтобы это заняло много времени и принесло нам какой-либо вред. Как, впрочем, и пользу.
Но… — Он смерил Хараса пронзительным взглядом. — Обещаешь ли ты отказаться от дальнейших попыток договориться с врагами и сосредоточиться на подготовке к войне, если из твоей затеи ничего не выйдет? Нам предстоит жестокая битва, сын мой, и твой топор нам бы очень пригодился.
Заметив на лице героя, казавшемся из-за отсутствия бороды еще более молодым, выражение горькой печали, король произнес последние слова совсем другим, дружеским и мягким голосом.
— Ты нам нужен, Харас…
— Да, тан, — твердо ответил гном. — Обещаю. Но только если у меня действительно ничего не выйдет.
Дункан кивнул и, вызвав стражников, вышел вместе с ними из дома.
Задумчивый Харас поспешил следом.
Они долго шли через обширное подземное королевство, петляли по улицам-тоннелям, пересекли на лодке Урканское море и наконец спустились туда, где размещались темницы первого уровня. Здесь содержались те, кто совершили незначительные проступки и преступления, — должники, молодой гном, который неуважительно разговаривал со старейшиной своего клана, несколько карманных воришек и пьяниц, отсыпавшихся после вчерашнего. Здесь же, во всяком случае до прошлой ночи, сидели за решеткой кендер и гном-механик.
— Все потому, — заявил ведомый стражником Тассельхоф, — что у нас не было карты.
— Ты же говорил, что бывал здесь раньше, — проворчал в ответ Гнимш.
— Не раньше, — поправил его кендер, — а позже. Или спустя — это слово мне кажется более подходящим. Примерно две сотни лет спустя, если я не ошибся в расчетах. Честно говоря, это будет потрясающая история. Мы прибыли сюда, гм… с друзьями. Это было… сразу после того, как Речной Ветер и Золотая Луна сочетались браком, но до того, как мы отправились в Тарсис. Или после Тарсиса?
— Кендер задумался, потом продолжил:
— Нет, этого не может быть, потому что в Тарсисе на меня упал дом, а я…
— Я-уже-слышал-эту-историю, — отрезал карлик.
— Что? — переспросил Тассельхоф.
— Я… уже… слышал… эту… историю… — прокричал Гнимш. Его звонкий голос эхом отразился от каменных стен тоннеля, заставив нескольких прохожих обернуться в их сторону. Стражники-гномы с мрачными лицами погнали своих недавно отловленных во второй раз пленников дальше по коридору.
— Ох! — Кендер помрачнел, но тут же снова приободрился. — Но зато гномий король ее не слышал, а нас ведут к нему. Его величеству, должно быть, будет весьма интересно узнать…
— Ты же говорил, что нам никому нельзя говорить о том, что мы из будущего, — заметил громким шепотом Гнимш, которому мешал идти хлопавший по ногам толстый кожаный фартук. — Помнишь, ты сказал, что мы должны притвориться, будто живем здесь и сейчас?
— Тогда я надеялся, что все пойдет как надо, — парировал Тас и вздохнул.
— И все шло как надо. Твое устройство сработало, и нам удалось бежать из Бездны…
— Нам позволили это сделать, — вставил Гнимш.
— Ну хорошо, позволили, — сказал кендер с легким раздражением в голосе. — Так или иначе, мы выбрались оттуда, а каким образом — дело десятое. И магический прибор сработал, как ты и говорил… — При этих словах кендера Гнимш счастливо улыбнулся и кивнул. — И мы нашли Карамона. Как ты и говорил, устройство было откола… откели… Ну, в общем… чтобы вернуться к нему.
— Откалибровано, — подсказал Гнимш.
— Вот-вот. — Кендер рассеянно жевал кончики своего длинного хохолка. — Но потом все вдруг пошло наперекосяк. Какой-то верзила-гном ткнул Рейстлина мечом, и маг, наверное, умер, а остальные накинулись на нас и уволокли прежде, чем я успел объяснить им, какую они совершают ошибку.
Далее Тассельхоф шел молча, погрузившись в задумчивость. Наконец он покачал головой и сказал:
— Я все обдумал, Гнимш. Я знаю, это отчаянная мера, к которой даже я поостерегся бы прибегать, однако иного выхода у нас, наверное, нет.
Тассельхоф торжественно вздохнул.
— Нам придется рассказать правду!
При этом заявлении кендера Гнимш настолько встревожился, что запутался в фартуке и упал. Стражники, ни один из которых не говорил на Общем языке, подхватили его под мышки и волокли за собой весь оставшийся путь, остановившись наконец перед тяжелой дубовой дверью. Охранники с отвращением покосились на кендера и гнома-механика, но двери открыли. Гнимша и Тассельхофа втолкнули внутрь.
— А я здесь был! — воскликнул вдруг Тас. — Честное слово, был!
— Много нам от этого проку! — проворчал Гнимш.
— Зал приемов, — продолжал кендер, не слушая товарища. — Когда мы тут были в последний раз, Таниса вырвало. Он же эльф, хотя и наполовину, — я тебе рассказывал. Эльфы очень тяжело переносят подземелье.
Тас тихонько вздохнул.
— Хотел бы я, чтобы Танис сейчас был с нами, он бы знал, что нужно делать.
Хотел бы я, чтобы с нами был хоть кто-нибудь по-настоящему мудрый.
Когда стражники вводили их в огромный зал, кендер шепнул Гнимшу:
— По крайней мере, каждый из нас не одинок: у меня есть ты, а у тебя — я.
Это уже кое-что.
— Тассельхоф Непоседа, — представился Тас, склоняясь в глубоком поклоне перед королем горных гномов. Затем он по очереди поклонился каждому из танов, которые сидели в каменных креслах чуть ниже тронного возвышения, на котором стоял трон Дункана.