— Д-да, — виновато улыбнувшись, Тас шагнул к гному-механику и незаметно ткнул его под ребра как раз тогда, когда Гнимш собирался заговорить.
— Вот именно, снова собрал. Из кусочков.
— Но Тас, — громко заявил изобретатель. — Разве ты не помнишь, как все было? Я…
— Заткнись покамест, — быстро шепнул кендер. — Дай я ему скажу. Мы и так уже попали в беду. Маги не любят, когда кто-то вмешивается в их дела и чинит их вещи, особенно если кто-то чинит их лучше самих магов. Мне думается, что когда я увижу Пар-Салиана, я сумею ему все объяснить. Он будет рад, что ты так здорово его исправил. В конце концов, магам, должно быть, не очень нравилось, что их устройство переносит только одного человека. Наверняка Пар-Салиан тоже так подумает, только все равно будет лучше, если я ему все объясню… если ты понимаешь, что я имею в виду. Рейстлин в таких вещах далеко не лучший вариант, он… часто перескакивает с одной темы на другую, ему недостает обстоятельности и последовательности. Во всяком случае, мне почему-то кажется, что он вряд ли поймет нас правильно, а сейчас… — кендер с тревогой покосился на мага, — сейчас не самое подходящее время для объяснений.
Гнимш тоже поглядел на волшебника, вздрогнул и придвинулся поближе к кендеру.
— Он смотрит на меня так, словно собирается вывернуть наизнанку! — пожаловался гном-механик.
— Он на всех так смотрит, — успокоил товарища Тассельхоф, которому тоже было не по себе. — Со временем ты привыкнешь.
В камере наступила тишина. Никто из деваров не проронил ни слова, и только один больной гном что-то выкрикнул, по-видимому, в бреду. Тас с беспокойством поглядел на деваров и повернулся к Рейстлину. Тот продолжал смотреть только на Гнимша, и странное, угрюмое выражение не сходило с его бледного лица.
— Вот и все, что я могу рассказать, Рейстлин, — громко заявил кендер, озабоченно поглядывая на больных дева-ров. — Может быть, мы пойдем? Может быть, ты «вжикнешь» нас отсюда, как ты это делал в Истаре? Это было здорово! Я тогда…
— Дай мне устройство, — холодно перебил маг, протягивая руку.
По какой-то причине — то ли из-за холода в камере, то ли из-за того, что маг так странно на него глядел, — кендер начал дрожать. Гнимш, сжимавший магический прибор в руке, вопросительно на него взглянул.
— Может, лучше оно пусть пока побудет у нас? — осведомился Тассельхоф. — Мы не потеряем его, честное слово…
— Дай мне устройство. — Рейстлин говорил негромко, но властно.
Кендер с трудом сглотнул. У него во рту появился какой-то странный привкус.
— Ты лучше отдай ему, Гнимш, — посоветовал он.
Изобретатель заморгал, словно пьяный, тщетно пытаясь разобраться в ситуации и недоуменно глядя на Тассельхофа.
— С ним… все будет в порядке. — Кендер попытался улыбнуться, хотя его лицо вдруг стало отсутствующим и безразличным, словно деревянное. — Ре-ре-рейстлин — это мой друг. Он его сохранит…
Гнимш сдался. Пожав плечами, он сделал несколько неуверенных шагов вперед, держа в протянутой ладони магическое устройство. Оно выглядело совершенно обыкновенным и даже не блестело в тусклом свете факелов. Рейстлин осторожно взял его в руку и поднес к самым глазам. Некоторое время он внимательно изучал его, затем опустил в один из потайных карманов плаща.
— Подойди ко мне, Тас, — сказал маг мягко и поманил кендера пальцем. Гнимш все еще стоял перед волшебником, безутешно глядя на карман, в котором исчезло его главное изобретение. Тас схватил его за кожаные лямки фартука и оттащил подальше от Рейстлина. Затем он взял товарища за руку и выпрямился.
— Мы готовы, Рейст! — радостно воскликнул он. — Давай! «Вжикни» нас!
Фьюить — и нету. То-то Карамон удивится!
— Я сказал, подойди ко мне, Тас, — повторил Рейстлин спокойным, невыразительным голосом. Взгляд его по-прежнему был прикован к гному-механику.
— Но, Рейстлин, ты же не собираешься оставить его здесь? — взвыл кендер.
Выпустив руку Гнимша, он шагнул вперед, умоляюще протягивая к магу узкие ладошки.
— Если ты собираешься бросить его здесь, то я, пожалуй, тоже останусь. Ему одному ни за что отсюда не выбраться. А ты знаешь, он придумал такой замечательный подъемник…
Пальцы Рейстлина обвились вокруг запястья Таса и рывком заставили его встать рядом.
— Нет, я не оставлю его здесь.
— Вот видишь? — обрадовался кендер, с торжеством оборачиваясь к Гнимшу. — Я говорил!.. Сейчас он «вжикнет» нас к Карамону. Иногда магия — это просто замечательная штука!
Тассельхоф попытался улыбнуться, хотя пальцы Рейстлина причиняли ему боль, но при виде лица товарища вдруг осекся. Он рванулся было обратно, но маг держал его крепко. Гнимш стоял в углу камеры совсем один, и вид у него был одновременно торжественный и испуганный. В руке он сжимал носовой платок Таса.
Кендер почувствовал себя неловко.
— О Гнимш! Не волнуйся. Все будет в порядке. Я же говорил тебе, что Рейстлин — мой дру…
Маг перехватил Таса одной рукой за шиворот, а вторую вытянул вперед и уставил на изобретателя указательный палец. Над самым ухом кендера раздался его негромкий голос, читавший заклинание.
— Аст кираннан кайр…
Ужас охватил Тассельхофа. Эти слова он однажды уже слышал.
— Нет! — завопил он и, извернувшись, поглядел в глаза магу. — Нет!!!
С этим отчаянным криком он толкнул Рейстлина своим маленьким телом и принялся дубасить его кулачками.
— Гардурм сот арн — Зух кали яларан! — спокойно закончил маг.
Кендер, все еще цепляясь за черный плащ Рейстлина, услышал в воздухе шипение и треск. Издав еще один невнятный крик, кендер обернулся и увидел, как молнии, сорвавшиеся с пальца Рейстлина, ударили Гнимша прямо в грудь. Страшная сила приподняла маленькое тело изобретателя над землей и с размаху швырнула о стену.
Изуродованное тело мешком сползло на пол. Гнимш даже не успел вскрикнуть
— так быстро все произошло. Обугленный кожаный фартук дымился, а в воздухе растекался тошнотворный запах горелого мяса. Пальцы, все еще сжимавшие носовой платок кендера, судорожно дрогнули и замерли.
Тас не мог сдвинуться с места. Он в ужасе смотрел на обугленное тело на полу, продолжая цепляться за черный, словно сажа, плащ Рейстлина.
— Идем, Тас, — сказал маг. Кендер повернулся к нему.
— Нет, — прошептал он, дрожа и пытаясь вырваться из железных пальцев Рейстлина. Затем он закричал, громко и пронзительно:
— Зачем ты это сделал?! Ты убил его! Убил моего друга! Почему?
— Это касается только меня, — ответил маг, продолжая крепко держать Тассельхофа за шиворот. — А теперь ты должен отправиться со мной.
— Нет, не должен! — в ярости воскликнул Тас, отчаянно пытаясь освободиться. — В тебе нет ничего интересного и любопытного — ты гадкий, злой, как все порождения Бездны! Ты ужасный, страшный, я никуда не пойду с тобой.
Никуда и никогда! Отпусти меня! Отпусти сейчас же!
Ничего не видя из-за слез, застилавших глаза, лягаясь, вопя и размахивая в бешенстве сжатыми кулаками, кендер принялся колотить Рейстлина что было силы.
Его отчаянные крики заставили деваров выйти из оцепенения. В панике они принялись вопить и метаться, привлекая внимание гномов в других камерах, которые столпились у решетчатых окон и дверей, пытаясь понять, что происходит.
Началось что-то неописуемое. Сквозь шум и гам едва пробивались крики стражников, которые, звеня оружием, пытались восстановить порядок.
Рейстлин, с холодным и мрачным выражением на лице, положил ладонь на лоб Тассельхофа и быстро пробормотал какое-то заклинание. В следующее мгновение тело кендера обмякло. Рейстлин подхватил Таса, прежде чем тот успел упасть на пол. Маг произнес еще одну магическую формулу и исчез вместе с кендером, оставив деваров в изумлении глазеть на то место, где они только что были, да на мертвое тело Гнимша, распластавшееся в углу.
Примерно через час после описываемых событий Харас, без труда ускользнув из-под домашнего ареста, пробрался на тот уровень темниц, где содержались изменники-девары, и быстро пошел по узким коридорам.