Регар в последний раз посмотрел на Дункана и покачал головой. В глазах гнома пылала такая ненависть и злоба, что взгляд его был равносилен удару. Затем, повернувшись на каблуках, он махнул рукой своим спутникам и быстро вышел из зала Совета.
Известие об аудиенции и о том, чем она закончилась, распространилось быстро. К тому времени, когда гномы холмов готовы были покинуть крепость, на стенах было полным-полно их новообретенных врагов, выкрикивавших оскорбления и ругательства. Несмотря на это, Регар и его свита отъехали от Паке Таркаса, ни разу не оглянувшись назад.
Харас в это время был еще в зале, наедине с королем (если не считать всеми позабытого Хай-гуга). Шестеро представителей вернулись к своим кланам, чтобы донести до танов известие о том, чем кончились переговоры. В некоторых пещерах уже пошли по кругу кружки с элем и "гномьей водкой" - горные гномы пили за грядущую войну. Теперь в стенах Пакс Таркаса, воздвигнутого как памятник миру, раздавались воинственные песни и хриплый хохот.
- Разве трудно было немного поторговаться с ним, тан? - спросил Харас с сожалением в голосе.
Дункан, чей внезапный гнев успел остыть, поглядел на своего друга и советника и покачал головой. Его седая борода тихо зашуршала по воротнику парадного платья. Он вправе был не отвечать на столь дерзкий вопрос, однако никто, кроме Хараса, и не осмелился бы его задать.
- Харас, - прочувствованно сказал король, доверительным жестом опуская ладонь на плечо гнома. - Скажи мне честно, много ли у нас под горами сокровищ? Или мы действительно ограбили наших двоюродных братьев? Разве мы совершаем набега на их земли и на чьи бы то ни было земли вообще? Разве справедливы их обвинения?
- Нет, - покачал головой советник, встретившись взглядом с глазами короля. Дункан вздохнул.
- Ты сам видел, что за урожай собрали мы в этом году. Ты знаешь, сколько денег осталось в казне, да и те нам придется истратить, чтобы запасти хоть что-нибудь на зиму.
- Так и скажи им это! - искренне ответил Харас. - Скажи им правду. Они не чудовища, а такие же гномы, как и мы. Они поймут...
Дункан улыбнулся устало и печально.
- Нет, они не чудовища. Но, что еще хуже, они как дети. - Он пожал плечами. - О, мы можем сказать им правду, можем даже показать им наши закрома и сокровищницу. Но дело в том, что они нам не поверят. Они не поверят даже собственным глазам! Почему? Да потому, что они не хотят в это верить!
Харас нахмурился, но король терпеливо продолжал:
- Они не захотят поверить нам, мой друг. Более того, они вынуждены не верить. На этом строится их единственная надежда уцелеть нынешней зимой. Кроме этой надежды, у них нет ничего. И неудивительно, что они готовы сражаться за свою надежду. Я их понимаю, но, к счастью или к несчастью, я не их король.
Взгляд Дункана на мгновение померк, и Харас, с удивлением глядя на него, внезапно понял, что недавний гнев короля был хорошо разыгранной ролью, маской, которая только сейчас спала с лица верховного тана.
- Теперь, по крайней мере, они могут вернуться к своим женам и голодным детям и сказать: "Мы сразимся с угнетателями. Когда мы победим, вы снова сможете есть досыта!" Это поможет им позабыть о своих пустых желудках хотя бы на время.
Лицо Хараса исказилось, как от боли.
- Но разве обязательно доводить дело до войны?! - -воскликнул он. - Я не сомневаюсь, что мы могли бы поделиться тем немногим, что у нас...
- Друг мой, - негромко сказал король, - я клянусь тебе молотом Реоркса, что, если бы я согласился на их условия, мы все непременно погибли бы. Наши племена прекратили бы свое существование.
Харас, потрясенный, уставился на него.
- Дела обстоят так плохо? Король только кивнул в ответ.
- Именно так. Об этом мало кто знает - только вожди племен, а теперь вот и ты... Поэтому я прошу тебя - держи язык за зубами. Урожай едва не весь погиб. Наши амбары пусты, в казне почти нет денег, а нам предстоит еще готовиться к войне. Этой зимой придется ввести жесткие нормы на продовольствие - только так, по нашим подсчетам, мы сумеем с нынешними запасами дотянуть до весны, да и то едва-едва. Даже сотня лишних ртов и та может...
Дункан не договорил, но все было ясно и без слов.
Харас некоторое время стоял молча и размышлял, затем поднял голову, и глаза его блеснули.
- Если это правда, то будь что будет! - сказал он суровo. - Лучше yмереть от голода, чем сражаться со своими братьями.
- Это слова благородного гнома... - ответил король, но гром барабанов, раскатившийся по коридорам и залам Паке Таркаса, прервал его. Глубокие голоса жрецов зазвучали под сводами старинной крепости, выкликая слова древних, как сам мир, боевых заклинаний. - Но словами сыт не будешь! - Король повысил голос, чтобы перекричать тяжелый, грозный гул. - Их нельзя пить, нельзя обернуть вокруг озябших ног или сжечь в очаге, чтобы согреться. И даже самые благородные речи не смогут успокоить ребенка, у которого живот сводит от голода.
- А как насчет детей, отцы которых уйдут на войну, чтобы никогда не возвратиться? - перебил короля советник.
- Что ж, - Дункан покачал головой, - они будут горевать месяц, два, но в конце концов успокоятся. Во всяком случае, все это время у них будет небольшая ежедневная порция еды и угля. Впрочем, трудно сказать, что лучше...
С этими словами король поднялся с трона и вышел из зала Совета. Он снова шел на дозорную башню.
****
Пока Харас разговаривал с королем в зале Совета, Регар Огненный Горн и его товарищи ехали на своих коротконогих и мохнатых горных пони прочь от Пакс Таркаса. Грубые насмешки и оскорбления все еще звучали у них в ушах. На протяжении нескольких долгих часов Регар не произнес ни одного слова и очнулся от своей мрачной задумчивости лишь тогда, когда они отъехали от крепости уже довольно далеко. На перекрестке дорог старый гном натянул поводья и остановился.
Обернувшись к самому молодому из сопровождавших его гномов, посол сказал ровным, бесцветным голосом:
- Ты поедешь дальше на север, Даррен Железный Кулак.
С этими словами старый гном вытащил из-за пояса потертый кожаный кошелек. Оттуда он достал свою последнюю золотую монету. Огненный Горн долго глядел на нее, затем вложил в протянутую ладонь Даррена.
- Вот. Этим ты оплатишь переправу через Новое море. Отыщи этого Фистандантилуса и скажи ему... скажи ему...
Регар замолчал - то, что он должен был сказать, не лезло ни в какие ворота, но другого выхода он не видел. Это решение он принял, уезжая из Пакс Таркаса под свист и улюлюканье горных гномов. Ухмыльнувшись, он продолжил хрипло:
- Найди Фистандантилуса и скажи ему, что когда он окажется под стенами Пакс Таркаса, его будет ждать армия гномов, готовая сражаться на его стороне...
Глава 2
Над Соламнией сгустилась холодная ночная тьма. Звезды в чернильно-черном небе сверкали так ярко, как бывает только в морозные зимние ночи. Созвездие Платинового Дракона Паладайна и созвездие Такхизис, Владычицы Тьмы, осторожно кружились вокруг неподвижных Весов Гилеана. Пройдет еще две сотни лет, если не больше, прежде чем эти два созвездия исчезнут с небосвода, боги сойдут на землю и начнут войну, в которой примут участие все жители Кринна.
Пока же двое извечных врагов просто глядели друг на друга в небесах.
Если бы хоть один из великих богов бросил взгляд вниз, он (или она) непременно заметили бы слабые и жалкие попытки людей сравняться с ними в их небесной славе. На равнинах Соламнии, под стенами города-крепости Гарнет, вся степь была усыпана кострами, освещавшими ночь, подобно звездам в вышине.
Это стояла лагерем армия Фистандантилуса. Огни костров отражались в сверкающих щитах воинов и начищенных нагрудных пластинах, играли на лезвиях мечей и остриях бесчисленных копий. Языки пламени дрожали на лицах, и без того уже освещенных огнем надежды и вновь обретенной гордости, искрились в темных глазах тех, кто примкнул к лагерю совсем недавно и не решился пока вступить в войско, взлетали высоко в небо и глядели на веселые игры детей.