И он неуклюже похлопал гнома по плечу.
Регар с внезапным подозрением поднял взгляд на Карамона и вздрогнул, ему показалось, что над нам насмехаются. Увидев на лице военачальника открытую, приветливую улыбку, старый гном сразу остыл.
- Конечно, - сказал он и с трудом улыбнулся в ответ. Завтра...
Оба отвернулись от пересохшего колодца и возвратились в лагерь.
Ночь на равнины Дергота спустились быстро. Солнце стремительно закаталось за высокие горные вершины, словно устав освещать бесплодные песчаные холмы. Во всем лагере горело всего несколько костров, люди слишком уставали, чтобы после дневного перехода заниматься кухней, да и есть было почти нечего. Гномы, варвары и северяне собирались отдельными группами и с настороженностью друг на друга поглядывали. Отношение к деварам стало еще более презрительным и враждебным.
Карамон поднял голову, и ему вдруг бросилось в глаза, насколько особняком от всего лагеря стоит его собственная палатка, словно он уже сбросил со счетов всех этих людей, доверивших ему свои жизни.
В одной древней легенде, которой Карамон никогда не понимал, говорилось о человеке, который совершил столько злых дел, что сами боги спустились с небес, чтобы покарать его. Когда же они объявили ему, что за все свои преступления он будет наделен способностью видеть будущее, человек только рассмеялся - он решил, что перехитрил богов, однако на самом деле его ждала страшная участь и мучительная смерть. Только теперь Карамон начал понимать, в чем суть этой легенды. Воистину способность заглянуть в будущее для смертного является самым страшным наказанием, самой жестокой карой, ибо обгоняя свое время и всё зная заранее, человек лишается самого главного - надежды.
До недавнего времени Карамону еще было на что надеяться. Он верил, что у Рейстлина есть какой-то план, верил, что его брат не допустит того, что неизбежно должно случиться. Не может допустить! Теперь, однако, он уверился в том, что магу абсолютно наплевать на то, что станет с этими людьми и их семьями, оставшимися в Паке Таркасе, и все надежды Карамона погасли. Войска были обречены, а сам он не мог помешать вновь произойти тому, что уже когда-то случилось.
Зная это и предчувствуя, какой боли будет стоить ему эта потеря, Карамон начал бессознательно отдаляться от тех, о ком обязан был заботиться. И он снова начал мечтать о доме.
Родной дом! Карамон прилагал немалые усилия, чтобы запереть эти воспоминания в самых темных, самых глухих уголках памяти, и иногда дом действительно казался ему далеким, прочно забытым, однако раз за разом эти дорогие его сердцу картины виделись отчетливо и ярко, и порой Карамон, сидя долгими одинокими вечерами у костра и глядя в огонь, ничего не видел перед собой из-за выступивших на глазах слез.
Только мысль о доме и помогала ему идти вперед. Ведя армию навстречу неизбежному разгрому и гибели, он думал лишь о том, что каждый шаг приближает его к Тике, к дому...
- Эй, осторожнее!.. - Регар схватил Карамона за руку и сильно дернул, выводя гиганта из состояния печальной задумчивости. Карамон заморгал и поднял голову как раз вовремя, чтобы не споткнуться об один из странных куполообразных холмиков, которыми были испещрены равнины.
- Что это за штуки? - проворчал Карамон, разглядывая холм. - Норы каких-нибудь животных? Я как-то слышал историю о бесхвостых земляных белках, которые живут в похожих домиках в степях Восточных Дебрей.
Он оглядел купол, который достигал трех футов в высоту и был почти такой же ширины у основания.
- Не хотел бы я встретиться с белкой, которая вырыла эту нору!
- Ба! - вскричал Регар. - Ну разумеется, белки! Это же гномья работа, разве ты не видишь? Взгляни, что за красота! - Он любовно провел ладонью по гладкому камню. - Разве природе под силу создать такое? Карамон фыркнул.
- Гномы! Но зачем? Для чего в пустыне стоят эти штуки? Даже гномы при их трудолюбии вряд ли стали бы тратить время ради того, чтобы построить в пустыне тысячу-другую лишних кочек.
- Это наблюдательные посты, - лаконично пояснил Регар.
- Наблюдательные? - удивился гигант. - За чем же им тут наблюдать? За змеями и скорпионами?
- За землей, за небом, за армиями... такими, как наша... - Регар топнул ногой, подняв облачко пыли. - Слышишь?
- Что?
- Вот это. - Регар повторил свой эксперимент. - Пусто.
Морщины на лбу Карамона разгладились, зато глаза широко раскрылись.
- Тоннели!
Оглядевшись по сторонам, он увидел бесконечные, молчаливые ряды холмиков и присвистнул.
- Сотни и сотни миль, - подтвердил Регар, с довольным видом кивая головой. - Их построили так давно, что и мой прадед этого не помнил. Правда; - гном вздохнул, - ими и не пользовались почти столько же времени, сколько они существуют, во всяком случае - большей их частью. Легенды утверждают, что когда-то между этим местом и Паке Таркасом стояли крепости, соединявшиеся с Хароли-совыми горами, и гном мог пройти подземными ходами от Паке Таркаса до самого Торбардина, ни разу не увидев солнца. Теперь этих фортов нет, как нет и большинства тоннелей. Катаклизм разрушил почти всю систему подземных ходов. И все же я не удивлюсь, - закончил Регар приветливо, - если там внизу шныряют, как крысы, шпионы короля Дункана.
- Нас и так видно издалека, - проворчал Карамон, зорко вглядываясь в пустынные просторы.
- Ага, - кивнул гном. - Только врагам нет от этого никакой пользы.
Карамон не ответил. В молчании они прошли еще немного, затем расстались. Карамон вернулся к себе в шатер, а Регар прошел туда, где устраивались на ночлег его воины.
Под одним из каменных куполов неподалеку от палатки Карамона действительно находилась пара глаз, которые внимательно следили за тем, что творится в лагере. Но наблюдали они не за армией, а высматривали лишь троих из всего войска...
- Теперь уже недолго, - сказал Харас, глядя в смотровые щели. Эти щели были прорезаны в камне столь хитро, что позволяли разведчикам видеть все, что творилось вокруг купола со всех четырех сторон, в то время как заглянуть внутрь купола снаружи было невозможно. - Во сколько ты оцениваешь расстояние?
Вопрос был обращен к пожилому, морщинистому, но еще очень крепкому гному, который со скучающим видом поглядел сначала в бойницу, затем - вдоль темного тоннеля.
- Двести пятьдесят пять шагов, и окажешься точно под шатром, в самой середине, - ответил гном без колебаний.
Харас снова поглядел на песчаную равнину, где довольно далеко от остальных стояла палатка предводителя. То, что старый гном сумел так точно оценить расстояние, могло показаться чудом, и будь это кто-то другой, а не Сокрушитель, Харас непременно высказал бы свои сомнения, однако в данном случае это было бы лишним. Старый вор, давно отошедший от дел, но призванный королем специально для выполнения опасной миссии, обладал многими талантами, а его подвиги снискали ему славу, которая могла сравняться даже со славой Хараса.
- Солнце садится, - сообщил Харас на всякий случай, хотя косые лучи низкого солнца, пробивающиеся сквозь смотровые отверстия, были ясно видны на стенах тоннеля позади него. - Предводитель возвращается. Входит в палатку... Великий Реоркс, хоть бы он не изменил своей привычке сегодня!
- Не изменит, - отозвался Сокрушитель.
Присев на корточки в углу, он говорил со спокойной уверенностью человека, который в былые времена зарабатывал на жизнь тем, что наблюдал, как приходили (и в особенности уходили) его соплеменники, и привык рассчитывать свои действия.
- Для того чтобы вломиться в дом, - продолжал Сокрушитель, - необходимо помнить две вещи: у каждого человека есть свои привычки, и никто не любит их менять. Погода стоит такая же, как прежде; никаких происшествий не было, кругом все тот же песок... Heт, он будет вести себя как обычно...
Харас нахмурился: напоминание о небезупречном прошлом Сокрушителя было ему неприятно. Он выбрал этого гнома себе в помощники, прекрасно отдавая себе отчет в своих собственных ограниченных возможностях. Ему нужен был кто-то умеющий бесшумно и скрытно подкрадываться, стремительно нападать и столь же быстро растворяться в ночи.