Лампу он повесил обратно на крюк, и теперь ее мерцающий теплый свет озарял ужасную картину, словно целиком вырванную из какого-то кошмарного сновидения. Столы были разбиты вдребезги, кресла перевернуты, по полу разбросаны черепки и остатки еды. Из-под тела мага растекалась лужа крови; собравшись в небольшое озерцо у края дыры, она начинала понемногу капать в тоннель.
Харас спрыгнул вниз и, отбежав на безопасное расстояние, остановился. Подобрав с пола тонкий канат, он сильно за него дернул. Противоположный конец веревки был привязан к опорному столбу, поддерживавшему свод тоннеля, прямо под палаткой предводителя. Послышался короткий гул, и волна затхлого воздуха толкнула Хараса в грудь. С потолка посыпались земля и камни, а густое облако пыли заволокло все вокруг.
Теперь, когда тоннель позади был надежно заблокирован, Харас повернулся и поспешил вслед за своими воинами.
- Предводитель!..
Карамон вскочил на нош и потянулся руками к горлу врага. Лицо его исказила свирепая гримаса. Гэрик в испуге отскочил.
- Предводитель! - воскликнул он. - Карамон! Это я!!!
При звуке знакомого голоса острая боль пронзила голову гиганта. Обхватив виски руками, он застонал и зашатался. Гэрик в последнее мгновение подхватил своего командира и помог ему сесть в кресло.
- Брат? - хрипло спросил Карамон. - Рейстлин?
- Карамон... я... - Гэрик сглотнул.
- Мой брат?.. - Исполин сжал кулаки.
- Мы отнесли его к нему в палатку, - ответил рыцарь. - Рана...
- Что? Что рана?! - нетерпеливо прорычал Карамон, поднимая голову и глядя на рыцаря красными, полными боли глазами.
Гэрик открыл рот, закрыл и потряс головой.
- Отец... мой отец рассказывал мне про такие раны, - пробормотал он запинаясь. - Человек с такой раной угасает медленно, мучительно, но... .неизбежно.
- В живот? - быстро спросил гигант.
Гэрик кивнул и закрыл лицо рукой. Карамон пристально посмотрел на него и заметил, что лицо воина стало белым как полотно и покрылось капельками пота. Закрыв глаза, гигант тяжело вздохнул и приготовился бороться с головокружением и тошнотой, которые, он знал, навалятся на него, как только он попытается встать. Скрипнув зубами, он все же поднялся. Пространство вокруг него закачалось, но Карамон заставил себя сохранить равновесие. Когда земля под ногами перестала раскачиваться, он рискнул открыть глаза.
- Как ты-то себя чувствуешь? - спросил он, внимательно поглядев на молодого рыцаря.
- Все в порядке, - отозвался Гэрик деланно-бодрым голосом, но его лицо покраснело от стыда. - Они... они напали на меня сзади.
- Понятно. - Карамон рассмотрел запекшуюся кровь в спутанных волосах юноши. - Это бывает, не принимай близко к сердцу. На меня они напали спереди.
Он невесело улыбнулся.
Гэрик кивнул, однако по выражению его лица было видно, что неудача не дает ему покоя.
"Он справится, - устало подумал Карамон. - Нам всем рано или поздно приходится сталкиваться с чем-то подобным".
- Я хочу навестить брата, - сказал он, неверными шагами двигаясь к выходу. Затем он вдруг остановился. - А госпожа Крисания?
- Спит. Нож скользнул по ее, гм... ребрам. Я... мы перевязали рану... как могли. Нам пришлось... разрезать на ней платье. - Гэрик покраснел сильнее. - И мы дали ей выпить немного "гномьей водки".
- Она знает о Рей... о том, что случилось с Фистандантилусом?
- Маг запретил говорить ей.
Карамон слегка приподнял брови, потом нахмурился. Оглядев разгромленный шатер, он увидел на земляном полу подсохшее кровавое пятно. Вздохнув, предводитель вышел из палатки. Гэрик последовал за ним.
- Как армия?
- В лагере все знают - известия уже распространились. - Гэрик беспомощно развел руками. - Было очень много дел. Во-первых, мы попытались преследовать гномьих лазутчиков.
Карамон фыркнул и тут же сморщился от боли в голове.
- Они наверняка обрушили тоннель.
- Да. Мы пробовали копать, но рыхлая земля все время осыпается. С тем же успехом можно перекопать всю эту проклятую пустыню, - с горечью ответил рыцарь.
- Так что насчет армии? - настойчиво переспросил Карамон, задержавшись перед входом в палатку Рейстлина. При этом ему показалось, что он слышит доносящийся изнутри низкий мучительный стон.
- Люди расстроены, подавлены... - со вздохом признал Гэрик. - Многие сбиты с толку. Я, право, не знаю...
Карамон все понял. Заглянув в полутемную палатку Рейстлина, он сказал:
- Я пойду один. Спасибо за все, что ты сделал, Гэрик, - добавил он с теплотой в голосе. - Ступай отдохни. Мне нужно, чтобы ты хоть немного поспал, прежде чем твоя помощь снова мне понадобится. Если ты не отдохнешь, от тебя будет мало толку.
- Слушаюсь, - отозвался Гэрик и пошел прочь, слегка пошатываясь.
Внезапно он остановился и обернулся. Засунув руку под стальную кирасу, он вынул оттуда испачканный в крови пергамент.
- Мы... нашли это у тебя в кулаке. Написано на языке гномов.
Карамон посмотрел на пергамент, развернул, прочел и снова скатал в трубочку, ничего не сказав и не проявив своих чувств каким-либо иным способом. Свиток он засунул себе под ремень.
Возле каждой палатки теперь стояли часовые. Карамон жестом подозвал одного стражника и велел ему помочь Гэрику добраться до постели. Затем, приготовившись к самому худшему, он вошел в палатку Рейстлина.
На столе, рядом с открытой колдовской книгой, горела свеча. По всему было видно, что маг рассчитывал вернуться к своим занятиям сразу после ужина, который им так и не удалось закончить. В тени рядом с постелью раненого скрючился на стуле гном средних лет, с лицом, покрытым боевыми шрамами. Карамон сразу признал в нем воина из штаба Регара. Внутри у самого входа в палатку стоял часовой, который приветствовал исполина салютом.
- Подожди снаружи, - приказал Карамон, и стражник вышел.
- Он не дал нам заняться своей раной, - кратко сообщил гном, кивком головы указывая на Рейстлина. - Нужно перевязать. Впрочем, большой разницы нет. Повязка только поможет удержать внутри то, что уже почти целиком снаружи...
- Я займусь им, - хрипло сказал Карамон.
Гном уперся руками в колени и поднялся, но не вышел, а нерешительно откашлялся, словно не зная, говорить или нет. Приняв решение, он метнул на предводителя взгляд своих быстрых светлых глаз.
- Регар просил тебе сказать. Если хочешь, я мог бы сделать это... ну, ты погашаешь. Быстро и без мучений. Мне приходилось делать это и раньше, я умею. Дело в том, что я по роду занятий - мясник, забойщик. Сам увидишь.
- Убирайся.
- Как скажешь. - Гном пожал плечами. - Но если бы это был мой брат...
- Ты свободен, - негромко повторил Карамон. Он не глядел на гнома и не слышал даже его тяжелых шагов, когда тот уходил. Все его внимание было сосредоточено на брате.
Рейстлин лежал на кровати поверх одеяла, зажимая руками свою страшную рану. Он был одет, и его черные одежды, обильно смоченные кровью, прилипли к телу. Нестерпимая боль мучила его, и маг перекатывался то на один бог, то на другой. Каждый вздох вырывался из его горла с низким и хриплым стоном, а в легких что-то рвалось и клокотало.
Но самым страшным для Карамона был взгляд Рейстлина. Блестящие глаза мага смотрели прямо на него, видели его, следили за ним. Рейстлин был в сознании.
Карамон опустился на колени рядом с койкой брата и положил руку на его пылающий лоб.
- Почему ты не позволил им послать за Крисанией? - спросил он мягко.
Рейстлин ответил ему гримасой боли. Скрипя зубами, он с огромным трупом заставил себя произнести несколько слов; при этом в уголках его тонких губ выступила кровавая пена.
- Паладайн... не станет исцелять.. меня! - Последнее слово прозвучало как сдавленный то ли всхлип, то ли вскрик.
Карамон в смятении уставился на него.
- Но ты умираешь! Ты не можешь умереть! Ты сам говорил...
Глаза Рейстлина закатились, а голова бессильно откинулась. Изо рта вялыми толчками пошла кровь.
- Время... изменилось... Все... изменилось.