Платова Виктория
Битва божьих коровок
Виктория ПЛАТОВА
БИТВА БОЖЬИХ КОРОВОК
Анонс
Она никогда не была в большом Городе. Но именно большой Город все перевернул в её жизни... Приехав навестить родного брата, Настя застает его... в морге. Ее Кирюша, которого она воспитала, заменив умершую мать, покончил жизнь самоубийством. Ничего нелепее быть не может. На стенах в его маленькой квартире "живут" полчища божьих коровок. Все говорит о повреждении рассудка, и факт самоубийства не вызывает сомнений. Но Настя просто не может поверить в это. Надев его кожаные штаны, куртку и ботинки, она решает примерить на себя его жизнь и разобраться в истинных причинах смерти Кирилла. На пути к истине Настю ждет много загадок. И первая из них - девушка с загадочным именем Мицуко...
Все события, происходящие в романе, вымышлены, любое сходство с реально существующими людьми - случайно.
Автор
ЧАСТЬ I
..."Сколиоз, аллергия на крыжовник, и к тому же в детстве занималась самыми преступными видами спорта. С точки зрения какой-нибудь зачумленной супер-Линды Евангелисты... Академической греблей, например. Или толканием ядра, ежу понятно... Куда только смотрели имбецилы-родители, так испохабить девчонку! Бедная ты бедная, а со спиной у тебя труба... Не те позы принимаешь, когда дело доходит до секса. Если, конечно, вообще доходит до него, а не до сносок в "Камасутре", - думал патологоанатом.
"Совсем не похожа на красавчика-брата-погибель-всех-швей-мотористок. Крановщиц из пригорода, приемщиц ателье и кондукторов с высшим филологическим... Даже мои ботинки больше смахивают на красавчика, чем она. Даже шнурки от ботинок. Бедная ты бедная, а растреклятым онучам самое место в мусоропроводе. Три года оттаскал, пора и честь знать", - думал следователь.
"Голубок и горлица никогда не ссорятся... Этого не может быть. Не может. Не может... Все, что угодно. Только не это. Голубок и горлица никогда не ссорятся. Никогда. Бедный ты бедный, а виноград?.. Целая сумка винограда и твои любимые гранаты... Что я теперь с ними буду делать?" думала Настя.
- Прошу, - промурлыкал патологоанатом игривым тоном, более уместным для бокала шампанского с последующим приглашением на танец, чем для морга судебной экспертизы.
Следователь посмотрел на него с привычной укоризной и дернул подбородком: креста на тебе нет, мясникрасстрига, дневальный по бойне, креста на тебе нет.
Конечно, нет.
Патологоанатом осклабился и подмигнул следователю разбойной серьгой в ухе: конечно, нет! Я же буддист. И все мои покойнички, выпотрошенные и пронумерованные, тоже приобщаются, ожидают реинкарнации, ковыряясь в мертвых носах. Под белыми простынками. А белый, как известно, цвет траура на родине папаши-Шакьямуни, так что все приличия соблюдены.
- Подойдите, пожалуйста. - Следователь ухватил Настю за локоть и почти силой подтащил к телу, целомудренно прикрытому простыней. А патологоанатом приподнял её край.
Голубок и горлица никогда не ссорятся.
Это было правдой. Они никогда не ссорились. Настя и Кирюша. Настя старшенькая, Кирюша - младшенький. Девять лет разницы в возрасте ничего не значили. Девять - любимое число Кирюши, тройственный союз мысли, тела и духа, порядок внутри порядка, девять ангельских хоров. Кирюша тоже пел в хоре - не в ангельском, конечно, а в самом обычном хоре их местного культпросвета. А потом бросил все - и хор, и училище. И родной городишко у моря, где самой большой достопримечательностью была мемориальная доска на здании больницы: "Здесь 3 - 11 сентября (по старому стилю) 1915 года находился на излечении чувашский советский писатель Иоаким Максимов Кошкинский".
...Он бросил все - и Настю заодно. И уехал в этот северный, бледнолицый и бесприютный город. Чтобы теперь, спустя три года, покончить жизнь самоубийством.
- Узнаете? - спросил следователь.
Что теперь делать с виноградом? И с гранатами - твоими любимыми?.. И эта полоса на шее - нет, Настин Кирюша никогда бы такого не сделал. Никогда.
- Узнаете? - Следователь начал проявлять признаки сдержанного нетерпения.
Настя отрицательно покачала головой, а потом ухватилась за край каталки.
- Значит, не узнаете? А по документам значится, что это Лангер Кирилл Кириллович. Ваш брат.
Он вовремя поднес ей стакан воды, патологоанатом. Он знал, что нужно делать, в таких случаях: все цепные псы у ворот Смерти это знают. Настя застучала зубами о стакан.
- Это не мой брат. Нет. Нет... Нет... Следователь и патологоанатом переглянулись: может быть, спирту ей в глотку? Может быть, вывести слабонервную страдалицу от греха подальше? И вообще, имеет ли какое-то отношение к душке-самоубийце эта провинциальная фря?..
- Держи её, - процедил следователь, когда Настя потеряла сознание.
- Твою мать. Третья емкость за неделю, - процедил патологоанатом, когда стакан с остатками воды разбился вдребезги.
...Она пришла в себя на кушетке, в подсобке весельчака патологоанатома, устроившегося как раз напротив, под плакатом "SEX PISTOLS" FOREVER". От обоих подванивало формалином, а следователь (совсем уж лишний в этой келье) взирал на Настю со свирепым состраданием.
- Ну, как? Полегчало?
- Да, - соврала Настя и машинально одернула юбку. "Напрасный труд, мадам. - Патологоанатом был прожженным циником, как и полагается его собратьям по профессии. - Никому и в голову не придет предположить, что под вашим подрясником скрывается нечто из ряда вон".
"Напрасный труд, гражданка. - Следователь был прожженным законником, как и полагается людям его профессии. - Пасть жертвой статьи 131<Статья 131 УК РФ - изнасилование> УК РФ вам не светит даже при самом худшем раскладе".
- Думаю, не стоит больше...
- Стоит. - Настя уже взяла себя в руки. - Я должна... Черт возьми, ты должна была приехать раньше, только и всего! Сразу же после его странного звонка - собраться и приехать. Не ждать, пока снимут айву, чтобы дозревала на закрытой террасе. Не ждать, пока разольют по бочкам первое в этом году вино. А инжир, а варенье из розы, а сыроварня!.. Все это оказалось важнее, чем Кирюша, сунувший голову в петлю за тысячи километров от её постылой сыроварни. И её постылой жизни...
Теперь он лежит за стеной, с фиолетовой полосой на шее, с опущенными уголками губ, с седыми висками.
- Почему он седой? - спросила Настя у следователя. Следователь пожал плечами.
- Ему всего-то двадцать один, - не унималась она. - Почему он седой?
- Когда вы видели брата в последний раз?
Вот он - вопрос, на который у неё никогда не было ответа!.. Она бы многое могла рассказать этому квадратному, отъевшемуся на нераскрытых заказухах представителю закона, имя которого так и не смогла запомнить. О том, как Кирюша выстригал себе челку под самый корень и жег спичками ресницы, - только бы не быть таким по-девчоночьи хорошеньким. О том, как он ненавидел изюм в детстве. И Зазу - в отрочестве и ранней юности (Заза - её муж и благодетель. "До кровавых соплей благодетель", - так и сказал Кирюша перед тем, как бросить в сумку головку брынзы и яблоки. Перед тем, как бросить её саму. И уехать в Питер)...
- Когда вы видели брата в последний раз? - снова напомнил о себе следователь.
- Три года... Три года назад.
- Стало быть, приехали в гости?
- Кирюша... Кирилл позвонил мне...
- Когда? - Снулые глаза законника оживились.
- Уж две недели будет как...
- И попросил приехать? - Следователь больше не церемонился. Впрочем, с Настей никто никогда не церемонился. - Долго же вы собирались, уважаемая.
- Он не просил приехать. - Настя сжалась, как от удара, широкие плечи вздрогнули. - Сказал только: "Если бы ты могла..."
- И что дальше?
- Ничего. Положил трубку.
- Вас разъединили?
- Нет. Не похоже, чтобы разъединили. Просто положил трубку, и все.
Веселая семейка, ничего не скажешь. Сестрица Аленушка от сохи и братец Иванушка от кокаина.
- Вы не знаете, ваш брат не употреблял наркотики? - Следователь старался не смотреть на покрасневшую Настю. - Анашу, например? У вас на юге, говорят, очень этим увлекаются? Может быть, было что-то по молодости, а?
Судя по целомудренно вспыхнувшим щекам, самым большим наркотиком в её представлении был цейлонский чай Одесской чаеразвесочной фабрики. Со слоном. А чай следователь не любил. Ни цейлонский, ни индийский, ни даже экзотический из Венесуэлы, от которого иногда приключались глюки. И хотелось спровадить на электрический стул половину следственного управления. Следователь пил его только один раз, но самые зубодробительные воспоминания сохранил на всю жизнь.