Почему же так странно получилось? Почему мусульмане выбились из общего для других цивилизаций алгоритма развития книжного дела?
Здесь волей-неволей приходится подчеркнуть роль личности в истории.
Среди могущественных государей Османской империи, владевшей практически всем Востоком, кроме Дальнего, а также значительной частью Европы, включая все Причерноморье и Балканы, был один по прозвищу Грозный. Но не Иван, конечно, а Селим Первый (1465–1520). Этот султан, которого собственный отец в 1512 году посадил на трон в обход других царевичей, ибо боялся гражданской войны, в которой победа могла достаться сыну, начал правление с того, что перебил всю родню мужского пола, могущую претендовать на престол. И в дальнейшем завоевал Восточную Анатолию, Армению, Курдистан, Северный Ирак, Сирию, Палестину, Египет, Хиджаз (в Саудовской Аравии).
Воинственный Селим был притом без ума от искусства каллиграфов и сам постоянно в оном упражнялся. Он полностью разделял мнение улемов (богословов) о богоданности каллиграфии и тоже полагал, что священный Коран можно переписывать только от руки. Неимоверная красота каллиграфических текстов вызывала такое восхищение, что ничего более прекрасного в книжном деле представить себе было уже невозможно, и это мгновение хотелось остановить навсегда.
Султан Селим Грозный именно так и поступил.
В 1517 году он объявил исламское книгопечатание богохульством и под страхом смерти запретил печатные станки на территории всей империи, включая арабский Восток, Среднюю Азию, Причерноморье и Закавказье. Грозный государь одним росчерком пера на века определил всю дальнейшую судьбу подвластных ему народов-единоверцев[12]. Возразить ему или ослушаться — таких безумцев не нашлось.
И до запрета Селима книгопечатание у Османов не поощрялось. Хотя кое-какие издания, все же, выходили еще в 1490-е годы, их подпольно и кустарно печатали евреи. Так, к примеру, в 1490 г. вышла «История народа Божьего» Иосифа бен Гориона. А вскоре, изгнанные в 1492 году из Испании, а затем из Португалии, евреи образовали в Османской империи свою довольно многочисленную общину. Ими были созданы первые настоящие типографии: в 1494 (или 1504 г.) в Стамбуле, в 1510 г. в Салониках, в 1554 г. в Эдирне, в 1646 г. в Измире. Кроме того, в 1567 г. Абгар Токатеци в столице империи открыл армянскую типографию. Развивалось также греческое книгопечатание; уничтожение янычарами первой греческой типографии в 1628 г. не смогло его остановить.
Таким образом, несмотря на запрет Селима, книги в империи печатались, но… не мусульманские, не на арабском или турецком языке и вообще не для мусульман. К цивилизации ислама они не имели никакого отношения.
Зато Стамбул стал настоящей столицей каллиграфии. Почтенное ремесло переписчиков породило целое сословие катибов (просто писцов) и хаттатов (каллиграфов). К XVIII веку их насчитывалось очень много: по всей стране до 90 тыс., а в самом Стамбуле 15 тыс. Их основной работой было переписывание священных текстов и стихов. Неудивительно, что в народе говорили: «Коран ниспослан в Мекке, декламируется в Каире, а переписывается в Стамбуле». Всем им нужно было пропитание, и развитие книгопечатания представляло для них такую же опасность, как первые ткацкие машины — для ткачей-луддитов в Англии. Сословие хаттатов было тесно связано с влиятельнейшим духовенством (улемами), чьи потребности обслуживало столетиями. Совместными усилиями они тормозили развитие типографского дела, как только могли.
В итоге первая турецкая книга была издана только через двести с лишним лет после запрета, в 1729 году, когда правил просвещенный султан Ахмет Третий (1673–1736). Ее история по-своему драматична и трогательна.
Первая турецкая типография основана Ибрагимом Мютеферрикой, венгром по национальности, которого именуют турецким первопечатником. Ему повезло с властями. В начале XVIII в. султан назначает великим везирем Ибрагима-пашу Невшехирли, сторонника прогресса, создавшего в Стамбуле несколько библиотек, организовавшего комиссию для перевода на турецкий и арабский языки выдающихся трудов деятелей науки Запада и Востока и т. д. В 1719 году Мютеферрика преподнес ему карту Мраморного моря, которую отпечатал с вырезанного собственноручно клише из твердейшего дерева самшита. В 1724 г. Мютеферрика напечатал еще одну ксилографию — карту Черного моря. Тогда же к нему проникся симпатией просвещенный и богатый дипломат Сайд-эфенди и помог составить в 1726 г. для Ибрагима-паши записку «Способ книгопечатания». В ней Мютеферрика просил разрешения открыть в столице турецкую типографию, где печатались бы «копии рукописных книг».
12
В истории европейских христианских стран был аналогичный эпизод, но единичный, скоротечный и не оказавший заметного погубного воздействия на их историю: в 1535 году французский король Франциск I, напуганный распространением протестантской литературы (и напуганный правильно, если учесть последующие страшные годы религиозных войн во Франции), запретил под страхом смертной казни через повешение печатание каких-либо книг в королевстве. Но этот запрет долго не продержался.