— Благодаря ей из почек вырастают новые феи? — уточнил Эльхант. — Сила леса — как мужское семя?
Поэми вспыхнула, сыплющиеся с крыльев листья пожелтели — но продлилось это недолго. Ее нрав был куда более мягок, чем у владычицы, и фея лишь отвернулась, пытаясь скрыть смущение.
— Как мракобестии смогли поджечь Твердокамень? — спросил Септанта. — Я слышал, дерево фей почти не горит.
— Они использовали магию.
От подножия холма доносился скрип телег, ржание и голоса, но у вершины, среди обгорелых стволов и вылезших из земли треснувших корней, стояла тишина.
— Идем, — повторила Поэми.
Эльхант пошел вниз. Он приблизился к Лане, разговаривавшей с Оливией, и сказал:
— Монфор приказал стать в Твердокамне и дожидаться подхода войска. Но крепости больше нет. Значит, надо сделать ее вновь. — Агач глянул на Оливию. — Владычица, вы должны вырастить новую.
Несколько порхающих неподалеку эллиан ахнули. Оливия воскликнула:
— Чтобы ее опять сожгли? Деревья живые, великая печаль поселилась в наших сердцах…
— Ты хотела отблагодарить нас за то, что твоих подданных спасли от смерти? — перебил Септанта. — А меня — за то, что спас тебя? Если бы ты была эльфийкой, твоя благодарность могла бы выглядеть иначе. Но ты — фея. Вырасти новый Твердокамень.
— Это же большая крепость! Воссоздать такую… потребуется много времени и много сил.
— Ну так соберите все свои силы, — велел Эльхант.
Владычица вспыхнула, пухлые щеки ее порозовели, а хлопья, летящие с крыльев, налились красным цветом… Потом она сказала:
— Хорошо, дикарь. Мы попробуем вырастить крепость на этом же холме. Наша сила осталась в его склонах, ею можно воспользоваться… Мы сделаем это. Но вы не должны ничего видеть… Уйдите все.
Глава 5
— Не понимаю, — произнес Эльхант. — Почему она заставила нас уйти?
Отряд расположился не слишком далеко от холма, но так, чтобы его скрыли деревья. Эллианы прогнали и пирси, теперь крылатые создания сидели на ветвях, на плечах эльфов и кентавров, порхали среди листвы. Кучек уже долгое время стоял неподвижно — может, спал, хотя глаза оставались открытыми. Рядом похрапывал, свесив руки вдоль боков и склонив голову на грудь, юный кентавр.
Эльхант заметил ту пирси, которую рассматривал на склоне холма,- она, кажется, решила, что агач является воплощением всего самого ужасного, что есть в этом лучшем из миров, и за ним надо неотрывно наблюдать. Фея сидела в траве и пялилась на Септанту темными глазенками, а когда он поворачивал голову, тихо шипя, приседала, прячась на некоторое время, после чего высовывалась вновь.
Покинув холм, они расставили охрану, чтобы не наскочили нежданно орки или мракобестии, и принялись ждать. Септанта устроился под деревом, привалившись к стволу, ощущая, как волны незримой силы накатывают со стороны Твердокамня. Он будто стоял по пояс в реке с сильным течением — чувствовал нечто мягкое, но мощное, что расходилось от холма.
— Почему они не хотят, чтобы мы видели это? — повторил он.
Растянувшийся на траве Орхар, не открывая глаз, что-то пробурчал, а Бран, беседовавший с Ланой и сидом гортов, повернулся к Эльханту.
— Для фей это — все равно что для нас уединяться с хорошей кобылкой. Надо делать, когда никто не видит! — Бран заржал, и Орхар ухмыльнулся.
— Поглядеть, что за холмом… — задумчиво добавил кентавр. — От Твердокамня недалеко до кладбища.
— Вам самим на кладбище соваться нельзя, — возразил Эльхант.
— Никто про это и не говорил, остроухий. Поглядим лишь, чтобы мракобестии не было в округе. Скучаю на месте стоять. Пандос!
Юный жеребец всхрапнул и раскрыл глаза.
— Вокруг холма поскачем. Собери еще с полдюжины четвероногих. Остальные пусть здесь остаются.
Септанта заметил, как нахмурилась Лана. Рыжий не спрашивал разрешения — ни у агача, ни у амазонки, ни у Руана — он не принял их главенства в невольно объединившемся отряде четвероногих и двуногих. Они были союзниками, не больше. У кентавров слишком независимый нрав, чтобы подчиняться кому-то из других племен. Более развитые и менее жестокие, чем орки, они все же были ближе к последним, чем к детям деревьев.
Но амазонка сдержалась, не сказала ни слова, когда семеро кентавров с Браном во главе покинули место стоянки. Раньше Лана немедленно доводила до сведения окружающих все, что думает и чувствует по поводу происходящего, но за последнее время стала немного сдержаннее. Казалось, она размышляет о чем-то таком, о чем еще никогда не размышляла.
Эльхант пристально разглядывал Кучека.