— Люди не мыши, — резко бросает Мирддин.
— А кто сказал, что я говорю о людях? — мягко спрашивает Виллт.
Мирддин вспыхивает.
— Я не говорю, что такое отношение к людям не имеет под собой оснований, — невинным тоном продолжает Эмрис Виллт. — Но тебе следует признать — все, что ты сделал в Срединных землях, ты сделал за счет ресурсов и возможностей Авалона. В частности, за счет Нимуэ. Бедная девочка.
Что-то звякает; Мирддин понимает, что прижимает Виллта к стене, и из-под его головы разбегается по стеклу паутина трещин.
Виллт не сопротивляется. Кривая ухмылка делается еще более кривой.
— Юпитер, ты сердишься!
…значит, ты неправ.
Он словно наяву опять слышит хрустальный голос, страшный в своем принятии неизбежного: «Я могу защитить свои земли только двумя способами — разорвать связь с тобой, когда ты пойдешь за Реку. Или разорвать связь с ними, чтобы человеческая смерть не задела их через меня. Мне приходится выбирать».
Мирддин с отвращением выпускает Виллта и отступает на шаг.
Виллт трет горло и не то кашляет, не то смеется, подбирая трость. На стене за его спиной темнеет алый отпечаток посреди неровных белых линий. Виллт сплевывает красным, утирается и измеряет его взглядом:
— Что-то человеческое в тебе все-таки есть, да. Правда, толку от этого… Ты принес на Авалон что-нибудь, кроме смерти? Что-нибудь, кроме боли? Ты придумал что-нибудь хорошее, кроме как затянуть всех, кто сколько-нибудь о тебе заботится, за собой в разлом? Куда ты сунулся, потому что тебе — было — любопытно? И откуда у тебя нет ни малейшей идеи, как выбраться? Где сейчас Артур? Где сейчас Нимуэ? Ты вспомнил о них, когда сюда попал? Дай угадаю… нет?
Мирддин молчит. Он будто прирос к месту. Город-головоломка перебирает вокруг шестеренками.
Виллт хромает к нему и утешающе треплет по щеке.
— Не волнуйся, — доверительно шепчет он. — С ними все будет в порядке. И без тебя. Особенно без тебя. Хотя, конечно, тебя все равно припечет, и ты начнешь звать на помощь. Будем честны — сам по себе, без Авалона, ты ничто. И человеческую жизнь просто-напросто не выдержишь, — Виллт хмыкает.
Мирддин пытается его не слушать, но это как пытаться остановить руками оползень. Как выглядела бы его жизнь, если бы он был полностью человек? Если бы Авалона в ней не было?
Без Авалона — значит, без Нимуэ, потому что она принадлежит Авалону; без Артура — потому что он стал советником только благодаря тому, что знал и выучил на Авалоне; без Авалона, и Аннуина, и Пустошей, потому что он мог там быть только в силу умений, полученных в наследство от Эльфина; без всего того, что он успел понять, потому что все, что он знал, он узнал и увидел как дану.
Он представляет себе это… существование. Деревня под Кармартеном; только один мир; жизнь среди людей. Что он делает? Поддерживает постоянно разваливающееся хозяйство; чинит двигатели; боится Дикой Охоты… но ему не больно, он не знает, чего у него нет — потому что ему не с чем сравнивать. Это просто… человеческая жизнь. Обычная, нормальная человеческая жизнь. Как живет… большинство людей.
Виллт смотрит на него, усмехаясь.
Мирддин разлепляет губы:
— Это была бы… достойная жизнь. Мне… не было бы стыдно за нее перед Единым. — Он пытается вспомнить Кармартен, людей в Кармартене — Блейза, Шона и Мойру — приятную тяжесть металла в ладони, удовлетворение от сделанной работы. — И я… мог бы… быть счастлив. Так.