А зачем, собственно, мне тут торчать, подумал он. Королевский архив у меня уже плюс-минус оцифрован, так что можно заканчивать в нем рыться. Статистику по пропавшим без вести, белым местам на картах и необъясненным феноменам я и дома обработаю, и на нормальной мощности. И можно будет сравнить с данными Круга.
И озеро. И Нимуэ.
Померкшие было перспективы моментально заиграли новыми красками.
Надо будет только оставить Артуру координаты для связи. Блейз всегда сможет передать на Авалон весточку, если что. Вернуться месяцев через… несколько.
— Та-тада тадада — тааа дааа! — не очень мелодично, но очень громко пропел Артур, технично загибая Джиневру чуть не до земли.
Лет через несколько, поправился Мирддин. Должно же его попустить когда-нибудь?
Главное, конечно, не забыть время отслеживать, а то придется в итоге иметь дело с артуровыми внуками… Гипотетические внуки, чтоб им всем в перспективе жить долго и счастливо, Мирддина совершенно не устраивали. Ему нужен был Артур с его Экскалибуром, и, что еще важнее — с его умением судить о людских делах.
Своим суждениям в этой области Мирддин не очень доверял.
Были прецеденты.
Люди, наконец, наплясались и, запыхавшись, приземлились на широкие ступени дворцовой лестницы. Мирддин мимоходом оценил композицию — светлая рубашка Артура, светлое платье Джиневры, белый мрамор колонн, классический портик, четкие черные тени, протянувшиеся наискось и сливающиеся в одну, двухголовую и двурукую. Это было красиво. Мирддин любил графику.
Он шагнул вперед.
— Ваше Величество. Ваше Высочество.
— Каждый раз, когда он чем-нибудь недоволен, он начинает мне выкать, — сообщил Артур Джиневре. — Мерлин, ты дождешься. Я тебе присвою какой-нибудь титул, и обяжу всех по нему к тебе обращаться.
— Великий визирь? — предложила Джиневра.
— Великий визирь, — согласился Артур. — А также Адепт Всея Белыя, Черныя и Пупырчатыя Магии. Повелитель зануд, Властелин архивных выписок. И вот тогда, сэр колдун, — мечтательно протянул он, — ты все поймешь. Но будет уже поздно!
Мирддин представил себе эту картину и содрогнулся.
— Хорошо, — он поднял руки. — Извини. — Он присел на ступеньку рядом.
Джиневра опасливо блеснула глазами и покрепче прижалась к Артуру. В свое время Мирддин несколько смазал отмечание королевской помолвки и, кажется, Джиневра этого не забыла.
— Так вот, — сказал Мирддин вслух. — Кстати о выписках… — начал он.
Артур закатил глаза:
— Мерлин, давай потом как-нибудь, а?
— … мне надо как следует проанализировать данные, и, думаю, лучше всего это будет сделать на Авалоне. Так что я уезжаю, а, когда ты освободишься, свяжешься со мной через Блейза, и обсудим, как лучше действовать дальше.
Повисла пауза. Мирддин подождал ответа, не дождался и поднялся на ноги:
— Значит, договорились.
Артур торопливо поднялся следом.
— Погоди-погоди… А что, на свадьбе ты не будешь? А я тебя хотел свидетелем позвать…
— Зачем? — удивился Мирддин.
Артур потер шею.
— Ну… обычай такой.
— В церкви? Думаю, не стоит, — сказал Мирддин.
Как работает человеческая система Предстояния, Мирддин так и не разобрался, и ему точно не хотелось кого-нибудь случайно оскорбить своим присутствием. Некоторые священники на дану как-то остро реагировали.
— А, — протянул Артур. — Ты же это… ясно. Ну, удачи тогда.
Они обменялись рукопожатием.
Мирддин ухмыльнулся, козырнул и откланялся.
Насвистывая, он почти дошел до своего флигеля, как сзади послышался топоток.
— Сэр Мерлин! Сэр Мерлин!
Мирддин обернулся и увидел девушку, светловолосую, запыхавшуюся и взъерошенную, как воробей.
— Просто Мерлин, — сказал Мирддин.
— Просто Мерлин, — истово кивнула девушка. Элейна, вспомнил он. Секретарь королевы. — Госпожа просила передать.
Она протянула ему записку — это был торопливо вырванный из блокнота листок, на котором размашистым косым почерком значилось: «15—00, у меня в кабинете, важно! Дж». Хвост у заглавной буквы закручивался в затейливый вензель, слово «важно» было подчеркнуто два раза. Мирддин поднял бровь.
— Хорошо, — сказал он. — Передай, что я буду.
Элейна просияла, сделала реверанс и помчалась в обратном направлении.
Мирддин хмыкнул, невольно проникаясь к ней сочувствием. Кажется, он был не единственный, кто из-за Джиневры бегал по коридорам, как укушенный.
Кабинет Джиневры располагался в башенке, был круглый и представлял собой что-то среднее между гостиной и будуаром. Все было белое и золотое. По всем горизонтальным поверхностям были тщательно раскиданы изящные и нефункциональные предметы. Корешки книг на полках совпадали с цветом штор. Создавалось впечатление, что кто-то пытался создать непринужденную обстановку, но перестарался.