— Мне… назначена встреча, — произнес он вслух.
— Я знаю, — сказала Элейна. — Кто, по-вашему, письмо печатал?
— Мне… следует что-нибудь знать?
— Ее Величество, — чопорным тоном сказала Элейна, — кого угодно на хлеб намажет и съест без масла. Это все, что вам следует о ней знать.
Ланса покоробило.
— В остальном, — как ни в чем ни бывало, продолжила Элейна, — форма одежды парадная. А вести себя ведите как обычно, попытки строить из себя царедворца вам только повредят.
— Ясно, — сказал Ланс.
Элейна подождала, не скажет ли он что-нибудь еще. Папка в ее руке моталась туда-сюда. Это раздражало.
— Что-то еще? — спросил Ланс.
— Я зайду за вами за двадцать минут, — сказала Элейна и энергично зашагала прочь. Стрелки чулок мелькали над полноватыми щиколотками; Лансу на миг стало интересно, сколько кругов наматывает персонал по замку в сутки. Он взялся за ручку двери. От движения в нагрудном кармане чуть слышно хрустнул конверт. Будто раскаленную печать приложили к коже.
Ливрейный слуга распахнул перед ним дверь. Ланс набрал в грудь воздуха и переступил порог.
Луч ударил ему в лицо. Из высоких окон со всех сторон ложились яркие полотнища света. Он увидел темный силуэт, обведенный огненной линией, как солнце во время затмения, скрывающей все и оставляющей только контур — изгиб плеча, тонкую талию, расходящиеся в стороны пышные складки платья. Он вскинул руку, защищаясь от блеска.
— Простите, — раздался небесный голос.
Королева повернулась танцующим движением и вытянулась, как струна, задергивая штору. Белый тюль закрыл окно. Сияние поутихло.
Ланс ощутил, как тесно и жарко ему в своем мундире. Королева извиняется — и перед кем! Перед ним! Ему захотелось провалиться сквозь землю.
Королева присела на диван, стоящий посреди комнаты, быстрым движением расправила юбку — шелк зашуршал, как сложенные крылья — и указала Лансу на место перед собой.
Ланс неловко сел.
— Вы, наверное, удивились, получив приглашение? — спросила Королева.
— Да, — сказал Ланс.
— Но нам действительно есть, что обсудить, — она улыбнулась.
Это мимолетное «нам» слетело с ее губ совершенно естественно. Будто она и вправду считала, что говорит с равным.
— Это касается двух вещей, которые мы с вами одинаково находим важными. Развития авиации и борьбы с фир болг.
Ей так не подходили эти слова. Она принадлежала своей светлой башне, своим цветам, своему золотому свету. Она не должна была иметь дела с миром тревог, сражений, громоздких ненадежных механизмов, трудов и усталости. Там было место таким, как Ланс. Не таким, как Королева.
— Ваш подвиг очень важен для Камелота. Для нас всех, — она улыбнулась. — Вы первый, кому удалось совершить такое. И сейчас очень важно показать другим, что они могут последовать вашим путем. Что они тоже могут сражаться… летать… побеждать… защищать тех, кто не может сам постоять за себя.
Ланс не понимал, почему она просит вместо того, чтобы просто приказать.
— Это, конечно, может показаться вам скучным и утомительным. Пресс-конференции, приемы, рауты. Может быть, показательные выступления. Мы хотим организовать несколько турниров в вашу честь. — Королева протянула руку и расправила белыми пальцами белый лепесток у цветка в вазе. — Это, конечно, совсем не то, что борьба с драконами. Я пойму, если вы захотите отказаться.
Она была нежнее и уязвимей лилии перед ней. И одновременно грознее любого врага, с которым он сталкивался.
Королева разомкнула губы в улыбке:
— Ну, так что скажете?
— Моя верность принадлежит Королеве, — ответил Ланс.
[2х06] турнир
К турниру Королевского кубка «сокол» перекрасили в синий и серебряный. Вышло очень нарядно. Ланс постоял, разглядывая белую цифру «один» на хвосте.
— Красавец, а? — сказал механик. — Мы уж вам постарались!
— Да, — сказал Ланс. — Спасибо, Эдди.
Его самолет стоял первым. Рядом он обнаружил странный аппарат, крохотный и толстый, как бочонок. Дальше высилось что-то с пропеллером, возвышающимся над кабиной. На турнир допускались все виды летательных аппаратов, но Ланс даже не предполагал, как это может выглядеть.
Вокруг, как муравьи, кишели механики.
Рыжеватый Эдди проследил его взгляд:
— «Бешеная пчелка» Бобби. Машинка специально для турнира. Обогнать, может, она всех и обгонит, а толку? Ведро с крыльями оно и есть ведро. — Он любовно погладил «сокол» по крылу. — Лучше «соколов» все равно ничего нет.