Нимуэ усмехнулась и покачала головой. Такому аргументу противопоставить действительно было нечего. Дану привстала на месте и закинула планшет на заднее сиденье.
— Вылезай, — сказала она. — Пойду я займусь атмосферным давлением. Когда еще доведется… — Нимуэ потянулась. Глаза у нее блеснули.
Законы Авалона запрещали дану заколдовывать людей и не рекомендовали колдовать в Срединных землях вообще. Но Мирддин по праву рождения имел в Срединных землях свободу мысли, слова и дела, а они с Нимуэ были друг другу Предстоящими — значит, могли передавать друг другу право решений. Таким образом, свобода мысли, слова и дела в мире людей распространялась и на Нимуэ — в той части, где не ограничивалась личными клятвами, и закон можно было обойти.
Принцип «нельзя, но если очень хочется, то можно», конечно, был до чрезвычайности человеческим, но временами оказывался полезным.
Мирддин коснулся на прощание плеча Нимуэ и вылез из машины.
Нимуэ пересела за руль. Силуэт кабриолета смазался, оплывая, как воск, и превратился в копию «пчелы», будто отлитую из ртути. Мирддин закусил губу, чтоб не рассмеяться в голос.
Нимуэ откинула капюшон, обернулась через плечо и махнула рукой на прощание. Мирддин отсалютовал двумя пальцами.
Серебристый самолетик без разбега взмыл с места и беззвучно ушел ввысь.
Мирддин долго стоял, засунув руки в карманы и следя за серебряной искрой в вышине.
Никто, кроме него, ее не видел, и это было хорошо. Такое зрелище разбило бы сердце всем местным авиаторам, вместе взятым.
Что касается Артура, то его приготовления тоже интересовали чуть ли не больше самого турнира, поэтому с самого утра неугомонное величество успело сунуть нос во все углы, вызвать несколько бурных припадков служебного рвения, множественные крики восторга и один обморок, обсудить вопросы перехода на новые виды топлива и обыграть флегматичную группу электриков в ножички. Последнее, что видел с утра Мирддин — это как Артура подхватило и унесло белокурой и громогласной толпой активисток. Насколько можно было понять из возгласов, они требовали ввести платья в качестве одного из вариантов курьерской формы или еще что-то в этом роде. Мирддин счел наиболее разумным сместиться по стенке к выходу и заняться более насущными делами — например, осмотром установленных пилонов.
Пилоны, маркирующие саму трассу, были расставлены по концам летного поля. Каждый представлял собой металлический столб в пятьдесят футов, увенчанный пустой, выкрашенной в алый цвет бочкой. Под каждым пилоном располагался судья, призванный следить, чтобы самолеты не пересекали воображаемую линию, уходящую вверх от бочки. Воздушный коридор, в котором можно было совершать маневры, предполагал высоту полета от 50 до 350 футов.
Стартовые (они же финишные) пилоны были установлены прямо напротив королевской трибуны, маркируя конец трассы для каждого из самолетов, расставленных на расстоянии ста футов друг от друга. С технической точки зрения зрелище, конечно, было невероятное. Сам факт того, что все эти конструкции в принципе держатся в воздухе, поражал воображение. Какие-никакие стандарты существовали только в Воздушной Кавалерии и в курьерской службе. Все остальное собиралось на коленке в первом попавшемся сарае. Турнир был прекрасным способом выяснить, что из этих инженерных решений имеет право на существование, а что лучше забыть, как страшный сон. Идея превратить самолет в двигатель с крыльями, облупив с него все остальное во имя скорости, например, Мирддину крайне не нравилась.
Он протолкался сквозь трибуны к своему месту. У их величеств все было как всегда: Джиневра, небрежно подперев подбородок рукой в белой перчатке, подносила время от времени к глазам изящный бинокль, разглядывая не столько самолеты, сколько толпу. Артур, судя по всему, успешно переживший волну народной любви, что-то ей с энтузиазмом объяснял.
— … и сможем привлечь молодежь в авиацию! — с энтузиазмом закончил Артур какой-то длинный пассаж.
— Меня интересует, что ты с ними потом будешь делать, — сказала Джиневра. — Бюджет не резиновый. Куда ты потом всю эту ораву денешь? Мы не можем их всех на шею Камелоту посадить.
— Я говорил с СиДжеем, — сказал Артур. — У него есть идея, он хочет организовать регулярные рейсы, по расписанию. А Воздушная Кавалерия как раз даст отличную школу.
Джиневра наморщила лоб:
— СиДжей… это который?
— Который Стенли Джейсон Пантем-младший. Муж Безумной Анны.
Джиневра фыркнула: